Президент Владимир Путин провел свою первую "Прямую линию" после начала военных действий в Украине. Своими впечатлениями от ответов российского лидера и прогнозами на 2024 год с "Российской газетой" поделился председатель Евразийского общества (Берлин) Александр Рар.
В одном из ответов Путин сказал о том, что у России на Западе множество сторонников, которые считают, что Россия правильно защищает свои ценности, и сожалеют, что этого не делают их правительства. Как вы считаете, осталась ли у Европы, в частности, и Запада, в целом, возможность вернуться к консервативным, христианским ценностям? Или дорожки Европы и России в этом окончательно разошлись?
Рар: Главные конфликты, происходящие сегодня в Европе, это соперничество между пресловутыми "либеральными ценностями" постмодернизма, с одной стороны, и традиционными ценностями, существующими вместе с идеей "Европы национальных интересов", с другой стороны. Борьба за будущее Европы, сопровождаемая борьбой идей либерализма и традиционализма, будет продолжаться еще несколько лет и пока непонятно, кто в ней победит. "Традиционалисты" оглядываются в своей борьбе с либералами на Россию, она им становится ближе, чем центры либерализма - Вашингтон и Брюссель.
Пугает ли Европу экономическая и военная интеграция на постсоветском пространстве и деятельность таких структур, как БРИКС, которые отказываются жить в мире, основанном на западных правилах?
Рар: Суть глобального конфликта, отголоском которого является и украинский кризис, состоит в противоборстве старого мирового порядка - основанного на монополии западных либеральных ценностей и поборников идеи полицентричного мирового порядка, который последние считают более справедливым. Но поклонники западного порядка "основанных на правилах" ожесточенно сопротивляются.
На вопрос, от чего хотел бы президент России образца 2023 года предостеречь (если бы мог) Владимира Путина образца 2000 года, глава России ответил: "от излишней доверчивости к партнерам". Возможно ли вообще сегодня какое-либо соглашение с участием Запада, которому могла бы поверить Россия? Или сложившийся правовой нигилизм в международных делах не позволит в будущем заключать международные соглашения на десятилетия, потому что уровень недоверия между Россией и Западом сложился запредельный? И можно ли преодолеть такую ситуацию или это данность, с которой нам всем еще очень долго жить?
Рар: К сожалению, недоверие между Западом и Россией быстро не уйдет. Обоюдные претензии ошеломляющие. Если объяснить конфликт простыми словами, то суть его в том, что Запад не хочет признавать за Россией право быть великой державой. А Россия никогда не согласится быть в Европе на вторых ролях.
Насколько справедливо говорить о судьбоносном значении 2024 года, как это делают некоторые эксперты? Или это все же преувеличенная "фигура речи"?
Рар: Я принадлежу к тем, кто считает, что следующий 2024 год будет судьбоносным. В 70 странах пройдут выборы. Примерно две трети населения земного шара придет голосовать за новую власть или попытается сохранить старую. Выборы состоятся в ключевых государствах, за исключением, пожалуй, Китая. Это и Америка, где, по всей видимости, демократы во главе с Байденом могут проиграть. И тогда к власти вновь придет Трамп, что существенно изменит США. А, может быть, весь американский строй, роль Америки, как мировой державы.
В России, можно предположить, останется оплот стабильности. Сегодня население поддерживает Владимира Путина. Но это не означает, что Россия сможет "отдохнуть": ей придется и дальше выстраивать отношения с китайским соседом, укреплять свое место в новом мировом порядке.
В 2024 году состоятся выборы в трех землях, на территории бывшей ГДР. Там, по всей вероятности, много голосов могут набрать правые партии. Такие, как "Альтернатива для Германии", что также будет существенно менять политический ландшафт ФРГ. В 2024 году, думаю, придется покинуть пост канцлеру Олафу Шольцу. В Германии сложилась настолько кризисная ситуация, что нынешнее правительство может ее не выдержать.
Голосование состоится в Британии. Там, по всей видимости, тоже поменяется правительство. Не исключаю, что смена власти может произойти на Украине. Нам предстоит иметь дело с новой ролью США, и это определит, в какой мировой порядок мы будем погружаться, начиная с 2024 года. По всей вероятности, станет нарастать конфликт между Вашингтоном и Пекином.
Некогда мощный локомотив Европы - Германия на наших глазах превращается в беспомощную дрезину с опасной перспективой превратиться в "тыкву". Есть ли у Берлина шанс остаться лидером в Евросоюзе или "эпоха благоденствия имени Шредера и Меркель" окончательно закатилась?
Рар: Германия, которая еще остается лидером Европы, с моей точки зрения, эту роль быстро теряет. От этого пострадает весь Европейский союз. Ему придется постоянно лавировать с учетом побеждающих на выборах правых сил и популистов. Во Франции также рано или поздно к власти придут правые, как, собственно, и в большинстве стран Восточной Европы.
С другой стороны, в части государств мы будем наблюдать возвращение к власти партий либеральной силы, как сейчас это произошло в Польше. На такое развитие событий надеются и в Германии.
Главной проблемой в Европейском союзе станет нехватка денег, слишком высокие долги, кризисы и нерастущая экономика. Для того, чтобы себя спасти, Европа может согласиться на союз общих долгов. Это означает, что немцам придется как самой крупной экономике платить за всех. Это вызовет очень много недовольства и будет способствовать расшатыванию единой Европы. Так что неясно, найдутся ли у европейцев обещанные сегодня Киеву деньги - 27 миллиардов, которые вроде бы хотят дать Украине в ближайшие три года на восстановление экономики.
В уходящем году много говорилось о разрушении старого миропорядка, и этому были очевидные признаки - изгнание Франции из бывших колоний в Африке, расширение БРИКС и наполнение этой организации новыми смыслами, отказ многих государств соблюдать введенные Западом санкции в отношении России.
Рар: Большой вопрос, как в дальнейшем будет выглядеть противостояние Европейского союза и России. Страшно подумать, что мы можем вновь оказаться в состоянии Холодной войны. Но у меня возникает вопрос: а как за это платить? Ведь прошлая Холодная война закончилась тем, что денег на содержание военных машин с той и с другой стороны уже не было. И политического желания продолжать противостояние не было. Я не могу представить, чтобы мы вернулись в то время, когда чуть ли не треть бюджета уходило на военные нужды стран. В Германии этот показатель пока - 10 процентов. Но официальный Берлин уже говорит о наращивании военных расходов.
Мировой порядок будет меняться в Азии. 30 лет назад, когда пала советская система, громадные изменения коснулись Европы. Но они не коснулись Америки и в небольшой степени коснулись Азии. Но сейчас Азия перегоняет Европу, и непонятно, будут ли трансформации происходить мирным или насильственным путем. Становление нового мирового порядка происходит бурно и с большой долей агрессии. Это мы видим не только в Палестине, но и в других местах. Все это происходит на фоне усиления Китая, который вместе с Америкой будет в конце 2024 года уже однозначно являться второй великой державой на мировой арене.
Военными действиями на Украине Россия подталкивает процесс становления нового мирового порядка. Фактически она подталкивает становление новой системы, которая будет, с моей точки зрения, временем совместного доминирования Америки и Китая. Никто не знает, что из этого получится. На сегодняшний день человечество ищет главное - понимание того, как стабилизировать жизнь на планете. Мы видим, что вызовов столько, что ответов на них пока нет. Нас в Европе ужасает массовая миграция, неспособность решить долговые проблемы, деиндустриализация Старого света. Для России жизнь фактически в изоляции от Европы, с моей точки зрения, тоже будет иметь непростые последствия. Как теперь Европа и Россия будут жить порознь с новым железным занавесом, я себе с трудом представляю.
Перечисленные мною моменты будут происходить параллельно, в один и тот же исторический момент, что на моей памяти редко случается. Изменение политической власти в большинстве крупных стран - это не косметические изменения, которые можно наблюдать в мирной жизни, во времена экономической стабильности, когда работают институты мирового порядка, включая Совет Безопасности ООН и др. Сейчас мы видим, что вся эта мировая система находится под угрозой расшатывания. Я не говорю пока о распаде. Однако изменения в системе, которая сама не стабильна, действительно, могут привести к серьезным переменам в мировой политике.
Недавно прочитал, что в Германии вырубят часть сказочного леса братьев Гримм, чтобы на этом месте разместить "ветряки". В следующем году "зеленые технологии" по-прежнему будут рулить?
Рар: Чуть ли не со скандалом заканчивается климатическая конференция в Дубае, на которую возлагали громадные надежды, во всяком случае, на Западе. Именно Запад смог уговорить другие державы заняться зелеными технологиями, ввести в большую политику зеленую проблематику, совершенствовать зеленую экономику. Но в Дубае оказалось, что западные правила смываются, к ним уже не прислушиваются. Страны ОПЕК, некоторые другие государства пытаются пробить свою повестку дня, которая абсолютно не радикальная. Они не выступают против зеленых технологий - те, кто хочет их применять, пожалуйста. Но при этом хотят оставить традиционные энергоносители - нефть, газ, уголь. Это приводит европейцев в шок, потому что они не ожидали, что у западного мира не окажется достаточно влияния, чтобы реализовать глобальную зеленую революцию. Ее планировали, о ней мечтали, в первую очередь, в Германии. Теперь оказалось, что другие страны могут серьезным образом остановить этот процесс. Это свидетельствует о том, насколько мир становится другим, причем в глобальном масштабе. Повторюсь, много лет назад все главные перемены происходили в Европе. А сейчас они происходят во всем без исключения мире.
Может ли происходящее расшатывание ситуации быть формой прогресса, формой развития человечества? Возможно, мы просто боимся появления нового?
Рар: Может быть, это вопрос возраста. Люди, которые привыкли к устоям старого мира, просто боятся прогресса. Справедливости ради нужно сказать, что все-таки прогресс должен быть рациональным. Где-то он все-таки должен создавать для людей комфорт и делать мир лучше, а не хуже.
Есть ощущение, что во всяком случае в Европе прогресс состоит в том, чтобы не было прогресса. Впервые за последние сто лет европейцы призывают к ограничениям в своих экономиках. Зеленую революцию иногда сравнивают с революцией большевиков, которым было важно расшатать весь мир, а потом посмотреть, что из этого получится. Тогда идеология стояла выше политики. Но после 1945 года все силы были брошены на то, чтобы при любом противостоянии стабилизировать мир, а не расшатывать его. Сейчас, по моему наблюдению, мы вошли в фазу общего расшатывания во имя прогресса. Расшатать, а потом посмотреть, что из этого получится.
Прошедший год ввел в повседневный обиход термин "Глобальный юг", интересы которого все чаще противопоставляют "Семерке" и "коллективному Западу". Достиг ли этот "Глобальный юг" потолка своего влияния или мы только в самом начале пути?
Рар: Зависимость Европы от Америки сегодня сильнее, чем это было тридцать лет назад. Несколько десятилетий назад никто толком не понимал, что такое Евразия. Это было чисто литературное понятие. Сегодня это абсолютно политическое определение того, что происходит на пространстве между Европой и Азией. Россия осталась там действительно влиятельным игроком. Появились новые значимые державы - Индия, Иран, Турция, Пакистан. Естественно, Китай. Центральная Азия из бывшего объекта превратилась в субъект мировой политики. Там строится новый мировой порядок, во многом в противовес западному старому мировому порядку.
Глобальный юг, о котором много говорят, для меня, скорее, будущее название другого мира. Это арабские страны и Африка, которая действительно становится "корнем" именно глобального юга. Там население удваивается. А через 50 лет оно утроится. Оттуда идут вызовы для человечества, и сегодня даже трудно представить, как мир будет с ними справляться. Население именно там растет астрономически. Скоро нас будет 10 миллиардов человек на планете. Как их прокормить - это главный вызов.
Я сомневаюсь, что для этого региона мир, который сейчас формируется, будет выглядеть справедливым. Во-первых, масса конфликтов по-прежнему происходит в Центральной Африке. На Ближнем Востоке весь регион находится на грани большой войны. Американское влияние там исчезло. Находящиеся там страны получили полную автономию и идут своим путем. Мы чувствуем, что в этих странах существуют колоссальные проблемы, оттуда идет массовая миграция, которую остановить невозможно. Эта миграция не просто переход какой-то горстки людей оттуда сюда, эта массовая миграция может привести к изменениям в населении Европы. В том числе, к изменению менталитета, строя и т.д. Это случится уже не в течение 50-80, как раньше предсказывали, а всего за 20 лет.
Агентство "Блумберг" подсчитало, что в мире сегодня насчитывается 183 региональных и локальных конфликта. И их число будет возрастать, потому что крупные международные игроки недооценивают возможность новой мировой войны. Согласится ли западный мир с изменениями, которые грядут? Или будет им сопротивляться в том числе с использованием военной силы?
Рар: Нестабильность нынешней ситуации связана, прежде всего, с тем, что страны борются за свои права. Никто добровольно власть и влияние не отдаст. Сейчас мир меняется. Парижской хартии уже нет. Ялтинского мира нет, других мировых порядков нет. Трещит по швам ООН. И нужно создавать что-то новое. Возникает мультиполярный мировой порядок. Но на Западе, особенно в Европе, его появления боятся, как черт ладана. Потому что говорят, что в Европе не хотят жить в мире, где будут командовать китайцы или Россия. Я боюсь, что Запад рассчитывает формирование этого нового порядка приостановить или изменить, попытавшись использовать силу.
Правы мировые эксперты, которые говорят о том, что конфликт между Россией и Украиной - это вопрос не об Украине, а о будущем мировом порядке, против которого выступают те силы, которые его не хотят.
Дипломатические площадки, где можно о чем-то договариваться, еще остались. Но они не общие. У каждой стороны своя площадка. И она не хочет ее делить, не хочет пускать на нее других. В этом вся трагедия.
0
48.00
