ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Апрель 13, 2018

Депутаты начинают и попадают в пат

Во Владивостоке нет центрального колхозного рынка. Такого, где можно увидеть всевозможную экологически чистую продукцию — тушки птицы, развалы мяса, пирамиды овощей-фруктов… «Съездите на Первую речку, там большой рынок», — растерянно посоветовала женщина, к которой я обратился на центральной улице города, Алеутской. «Обязателен для посещения китайский рынок на Спортивной», — отвечали на тот же вопрос в соцсетях. Впоследствии оказалось, что во Владивостоке несколько крупных рынков. Но в принципе фермерские прилавки постепенно, но неуклонно вытесняются аккуратными павильончиками с вывесками «Охлажденное мясо». Хотя еще несколько лет назад вся свинина была привозная и замороженная. Но это конкуренция на розничном уровне.

Битва идет за другой рынок — рынок производства свинины, не только региональный, но и с перспективой выхода на экспорт. И первыми свидетельствами этой войны стало «великое противостояние» депутатов Законодательного собрания Приморского края и администрации «Русагро Приморья» на заседании комитета по экономической политике 20 февраля.

«До этого заседания к “Русагро Приморью” у краевого правительства не было никаких вопросов. Осенью на совещании рассматривался вопрос обеспечения инфраструктуры ТОР “Михайловский”, и претензий никто не высказывал. То, что произошло сейчас, для нас стало неожиданностью», — прокомментировали ситуацию в Корпорации развития Дальнего Востока (КРДВ) — управляющей компании региональных ТОР.

«Русагро Приморье», дочернее предприятие федерального агрохолдинга Вадима Мошковича, строит предприятие замкнутого типа по производству охлажденной свинины. Сама ТОР расположена в трех районах Приморского края — Спасском, Черниговском и Михайловском. Там активно занимаются животноводством и растениеводством уже девять резидентов. Якорными, то есть вошедшими в состав ТОР в момент его создания летом 2015 года, являются два агрохолдинга, производящие свинину: местный «Мерси Трейд» и строящийся «Русагро Приморье».

Двадцатого февраля депутаты краевого заксобрания пригласили на разговор новое руководство — исполнительный директор ООО «Русагро Приморье» Андрей Власов назначен только в январе этого года. Он рассказал о радужных перспективах Приморья после запуска нового агрохолдинга. Все идет по плану. Из 16 объектов прямо сейчас работа кипит на 13. Первым в конце мая будет запущена племенная ферма, куда завезут первые полторы тысячи датских хрюшек на расплод, но уже летом их количество достигнет плановых трех тысяч. В течение года, до весны 2019-го, должны запустить полный цикл переработки — и мясо пойдет на рынки. По расчетам, годовая численность поголовья свиней составит порядка миллиона голов.

На полную мощность производство выйдет к 2021 году.Всего предприятие должно ежегодно перерабатывать 75–100 тыс. тонн свинины в живом весе ежегодно. Совместно с другими местными производителями это полностью обеспечит внутренний рынок свинины, привозить мясо не потребуется. К этому добавится 1555 рабочих мест для местных и приезжих специалистов и порядка 30 млн рублей налогов только в 2018 году.

На Дальний Восток пришла Эра Большой Свиньи. Но что-то пошло не так. По очереди бравшие слово депутаты высказали критическую массу претензий к резиденту ТОР «Михайловский» по всем направлениям его недолгой деятельности. «Русагро Приморье» не платит налоги, не участвует в развитии социальной инфраструктуры территории, есть вопросы по экологической безопасности — проще говоря, многие опасаются, что от свинарников будет плохо пахнуть. Есть опасность, что крупное производство убьет мелкое фермерское животноводство. Это уже происходит еще с одним дочерним предприятием «Русагро» в «Михайловском» — «Примагро», которое выращивает корма для будущих свиней, купило для переработки сои Уссурийский масложиркомбинат (УМЖК) и «уронило» закупочные цены для местных поставщиков. Кроме того, предприятие ведет закрытую политику, не пуская на свои стройплощадки представителей местных властей, а руководство постоянно меняется, что мешает местным властям выстроить устойчивый диалог (Власов — четвертый исполнительный директор строительства).

Впоследствии вице-спикер заксобрания Сергей Кузьменко объяснил, что инициатива этого разговора исходила от Джони Авдои, депутата Михайловского района. (Сам возмутитель спокойствия от общения уклонился, прислав через своего помощника вежливое СМС: «Пока Джони Титалович воздержится от комментариев».)

— На совещании предметного разговора не получилось — это был кавалерийский наскок, первый опыт. Если мы хотим разобраться, то нужно садиться и с открытыми картами обсуждать. У меня нет оснований говорить, что большой холдинг — это плохо. Но большой холдинг и малый бизнес — это не взаимоисключающие понятия. А сегодня я вижу, что это происходит, это мне не нравится, — прокомментировал Сергей Кузьменко итоги заседания. — Я не антимонопольная служба или омбудсмен по защите прав потребителей, но мне хотелось бы понять некоторые вещи. Например, ценовая политика того же УМЖК — это влияние цен мирового бизнеса или это потому, что комбинат — актив «Примагро»? Годом раньше соя стоила 24–26 рублей килограмм, сейчас — 16–18. Если это объективная цена — мы должны как-то поддерживать мелкого производителя. Свиноводческие комплексы еще не запущены, но можно предполагать, что такой объем свинины повлияет и на мелких производителей. Это надо проговаривать, не нужно относиться к инвесторам как к священной корове.

По сути, заседание закончилось ничем. Депутаты сформулировали свои острые вопросы. Исполнительный директор Андрей Власов мягко пообещал разобраться, отговорившись тем, что еще не успел полностью войти в курс дел за неполных два месяца работы.

Там, где до сих пор свинья не поросилась

Еще каких-то десять лет назад в Приморье никакого рынка свинины не было. Спокон веку Михайловский район Приморского края был сельскохозяйственным, с единственным исключением — угледобывающим предприятием «Приморскуголь», принадлежащим СУЭК. Но сельское хозяйство было ориентировано на растениеводство — сою, пшеницу, ячмень и овес. Пахотной земли много — 76 тыс. га. А животноводство ограничивалось частным подворьем. Собственная перерабатывающая промышленность тоже отсутствовала.

— Все изменил нацпроект. До него в Приморье сельское хозяйство представляло собой пустыню. Уровень господдержки был мизерным. С «нулевых» годов сюда приезжали гости из Китая и Кореи, понимавшие, что с поддержкой их бизнеса родными государствами здесь для них поле непаханое, — рассказывает глава департамента сельского хозяйства Приморского края Андрей Бронц.

Свинину в основном выращивали китайские «варяги», самым крупным было предприятие «Армада», которое в 2011–2013 годах скупило в Михайловском районе земли под выращивание сои, чтобы кормить свиней на своих свинофермах. Когда в 2006 году началась реализация национального проекта поддержки сельского хозяйства, фермерам стали давать целевые кредиты. Селяне, которые работали, укрепились. И местные начали конкурировать с китайцами и корейцами. Это был переломный момент. Та же «Армада» продала большую часть своих земель «Примагро» (еще одна приморская «дочка» «Русагро»), оставив себе небольшую свиноферму.

Именно тогда, в начале 2010-х, в Приморье появился первый крупный собственный производитель свинины — «Мерси Трейд». В селе Прохоры Спасского района эта компания поставила свой первый свинокомплекс на 39 тыс. голов свиней еще в то время, когда никто даже не упоминал об импортозамещении. Сегодня это компания полного цикла, производящая свое мясо, с собственным перерабатывающим производством «Ратимир» и с собственной торговой сетью «Фреш 25». С появлением «Мерси Трейд» в Приморье появилось не просто системное свиноводство. Компания вышла на внутренний рынок с продуктами переработки. Свинина перестала быть праздничным блюдом.

Именно «Мерси Трейд» некоторые конспирологи заподозрили в организации атаки депутатского корпуса на «Русагро Приморье».

Происки конкурентов

С членом совета директоров «Мерси Агро Приморье» Олегом Зубакиныммы встречаемся в небольшом офисе компании во Владивостоке. Я в лоб спрашиваю:

— Нападки депутатов на «Русагро» — это ваш заказ «мочить конкурентов»?

— Очень смешно. — Олег Викторович действительно скупо улыбается. — Вы забыли, что «Русагро» — федеральный игрок, входит в первую тройку производителей свинины в России. Воевать, тем более исподтишка, это не в наших правилах.

— Не воевать. Конкурировать.

— У нас рынок открытый, и войти может любой игрок. Со всеми воевать не будешь.

— Но рынок не бесконечный…

— Да его еще и нет. Он только формируется. Раньше все покупали свинину на обычном базаре. Сейчас появляются специализированные магазины, где все значительно дешевле. И количество частников уменьшается — не выдерживают цен.

— Где раньше «добывали» мясо в Приморье?

— В основном привозили замороженное, немного давали местные фермеры. Было несколько китайских предприятий, которые работали в ужасной антисанитарии. В сумме потребность розницы в мясе покрывалась на сто процентов за счет высокой цены. Свинины всем хватало, потому что не все могли ее покупать по 450–600 рублей за килограмм. Она считалась деликатесом.

Мы построили свой первый комплекс в 2011 году. Тогда было 12 тысяч голов. Сейчас — порядка 130 тысяч. И, как следствие, цена упала в полтора-два раза. Понятно, что мелкий фермер не может себе позволить продавать, например, свиную шею дешевле 350–400 рублей. Сейчас магазины формируют стратегию исходя из того, что свинина становится повседневным продуктом. Приход крупных игроков наведет порядок — все должны играть по одним правилам.

— Не боитесь слияния и поглощения со стороны «Русагро»?

— Зачем сейчас загадывать? Предполагать можно все. В 2014 году мы уже обсуждали совместное ведение бизнеса — строить на территории ТОР «Михайловский» одно общее производство. Но тогда подумали, посчитали — и отказались, предпочли сотрудничество с «Ратимиром», развивать собственную переработку. У нас мясо высокого качества. Рынок все рассудит — делить бесполезно. Мы работаем давно, сформировалась своя клиентская база, рабочий коллектив. Двигаемся по пути снижения себестоимости. Собираемся запускать еще один свинокомплекс, это должно еще снизить цену. На 2018 год цена в бюджет забита меньше, чем в 2017-м: сырое мясо — 165–170 за килограмм в среднем.

Единственное, в чем «Русагро» могло бы заочно упрекнуть «младшего брата», — претензии к экологической безопасности. Их, в частности, высказал депутат законодательного собрания Алексей Козицкий: ссылаясь на претензии жителей Спасского района к неприятному запаху от принадлежащего «Мерси Трейд» свинокомплекса, он поинтересовался, как скажется новое производство в Михайловском на экологическом состоянии всего района — ведь мощности двух предприятий несоизмеримы.

Эти опасения разделяют не все. Начальник отдела по взаимодействию с субъектами ТОР «Михайловское» Агентства по продовольствию Приморского края Анатолий Чеботков напоминает, что каждый проект на территории ТОР проходит экологическую экспертизу — без нее КРДВ не даст разрешение на строительство.

— По требованиям, подобное производство может находиться от населенных пунктов на расстоянии не менее двух километров. А запах распространяется, например, на пять. Нужно учитывать розу ветров и соблюдать технологию уборки навоза. У «Русагро» технология датская, это полностью закрытый цикл переработки навоза, — объясняет Анатолий Иванович. — На «Мерси Трейд» действительно была такая проблема. Навозные лагуны нужно чистить раз в две недели, потом заканчивается аммиак. А они как-то раз двадцать дней не чистили, запах как дал — до сих пор продолжаются скандалы. Но когда «Мерси Трейд» размечали объекты на карте, они не учли розу ветров, а теперь перенести производство невозможно. «Русагро» это учитывало изначально — они же уже ставили такие комплексы в Тамбове и Белгороде, жизнь научила. Объекты ставили так, чтобы запах уходил в сопки — там на двадцать километров ни одной души.

ТОР животворящий

Бывший вице-губернатор Сергей Сидоренко три созыва возглавлял комитет по продовольственной политике заксобрания Приморья, а сейчас, как сам выражается, «охраняет амурского тигра».

— Создать ТОР «Михайловский» — это ведь моя идея… Когда вышел закон про ТОРы, я понимал, что село у нас остается за бортом. Подобрал эту площадку в Михайловском районе…

— Почему именно там?

— Здесь проходят основные потоки продовольствия — из Спасска, Кировска и Ханкайского района на Владивосток, из Приморья на Хабаровск. Это интересный транспортный узел, благоприятное место для привязки будущих логистических центров оптового продовольствия и для перерабатывающих производств. Можно закрыть внутренний рынок свинины по Приморью. Потом — накормить семь миллионов человек на Дальнем Востоке, выходить на рынки Сахалина, Хабаровска, Камчатку. Дальше — Китай, они сейчас покупают корма — сою, кукурузу, пшеницу. Очевидно, что экономически выгоднее покупать уже готовое мясо. Идея была моя, я убеждал Александра Галушку (министр РФ по развитию Дальнего Востока. — «Эксперт»), что такой ТОР «выстрелит». Он доложил Трутневу (Юрий Трутнев — полномочный представитель президента в Дальневосточном федеральном округе. — «Эксперт»).

Текущее потребление свинины в ДФО оценивается на уровне 110–115 тыс. тонн (в убойном весе), примерно 18 кг на человека в год, что существенно ниже 27 кг на человека в год в среднем по России. Ежегодно в Приморский край завозится 70–80 тыс. тонн мяса, 70% — свинина, остальное — говядина и полуфабрикаты, в основном из стран Латинской Америки. Часть идет на переработку — в Приморье мощная мясоперерабатывающая индустрия, деликатесы вывозятся в Москву и в Китай. Но при этом своим мясом Приморье до сих пор обеспечивалось только на 15–20%. Объекты ТОР должны заместить ввозное мясо, а через три года выходить и на внешние рынки.

Известно также, что Китай ежегодно импортирует порядка двух миллионов тонн мяса и субпродуктов свинины. Основными экспортеры —страны ЕС, 60% общего объема поставок, США — 23%, Канада — 11%. Территориальная близость дает Приморью неоспоримые преимущества.

С момента создания ТОР активно развивается и потому прирастает землями окрестных районов — в конце 2017 года вышло Постановление № 1461, в котором к ТОР кроме Михайловского, Спасского и Черниговского присоединили Яковлевский муниципальный район.

Создание ТОР «Михайловский» с точки зрения продовольственной самодостаточности региона несомненное благо. И приход «Русагро» — важная часть этой мозаики продуктового разнообразия. Но есть и спорные моменты.

Битва за сою

Одна из наиболее болезненных для местного населения тем — закупочная цена на сою. Михайловский район традиционно выращивал корма и сдавал их на Уссурийский масложиркомбинат. Когда создавали ТОР, почти одновременно «Русагро» создало дочернее предприятие АО «Примагро», выращивающее собственную сою, и ООО «Приморская соя», которое купило УМЖК. Это понятно, для большого свиноводства необходимы свои корма. Однако с приходом «Примагро» закупочные цены поползли вниз. С точки зрения фермеров, образовался порочный круг, которым «Русагро» от них отгородилось: агрохолдинг силами «Примагро» выращивал сою, на своем же УМЖК перерабатывал сою в корма и скоро будет кормить ими свиней на своих свинофермах. Фермеры, много лет жившие выращиванием сои, оказались за бортом большого бизнеса.

Нет, не так, утверждают в «Русагро». УМЖК принимает до 140 тыс. тонн сои в год, а это около 40% всей выращенной в крае культуры. А само «Примагро» производит всего около 60 тыс. тонн сои. Все остальное закупается у местных фермеров. Что такое «остальное»? Комбинат заключает договоры на закупку 70% осеннего урожая сои еще летом — но у продавцов, предлагающих самые выгодные условия. Так получилось, что самую выгодную цену в прошлом году предложило… АО «Примагро». Оно и получило контракт на 70% осеннего объема. А уж оставшийся объем докупался на спотовом рынке, но по единой цене, с учетом качества и условий платежа.

— Фермеры правильно обижаются — это их жизнь, их бизнес. Но глобально мы все в рынке. Это не «Русагро» «уронило» цены, так жизнь распорядилась. В 2016 году была дорогая соя, все фермеры кинулись ее выращивать, а зерновые не стали производить. Поэтому в 2017-м был хороший урожай сои, а значит, и сдаточную цену установили ниже. И дорогими стали те культуры, от которых фермеры отказались: пшеница, овес, ячмень. Теперь их приходится завозить с Алтая, — рассуждает Анатолий Чеботков. — Никто не мешает фермерам продавать за рубеж. Китай и Корея берут нашу сою, но только качественную, отвечающую их стандартам. Но ведь там тоже ориентируются на наши внутренние цены. Когда у них плохой урожай — они все загребают. Но и у них в прошлом году был хороший урожай, так что потребности в приморской сое тоже не было.

Но все это не отменяет того факта, что с приходом «Русагро» цены на сою упали. При себестоимости 16 рублей за килограмм еще год назад ее принимали по 24 рубля, а сейчас — по 17–18 рублей. Народной любви к «захватчикам рынка» это не добавляет.

Уничтожить частную свинью

А вот в Уссурийске центральный рынок есть. Очень удобно — прямо через дорогу от автовокзала. И тут все, как полагается. Мясные ряды располагаются углом, вдоль одной стены — привозное, вдоль другой — местное, фермерское. Подходишь к одному прилавку:

— У вас мясо местное?

— Да, — отвечает приветливая женщина, — местное. Колбаса, копчености — берите, не пожалеете.

— А откуда местное?

— Из Башкирии…

За углом — развалы охлажденной убоины. Фермеры сначала приветливые.

— У нас небольшая ферма под Уссурийском. Все по Некрасову, отец рубит, а я — продаю, — улыбается мужик с топором, но на вопрос о приходе в регион «Русагро» скучнеет.

— Вы с какой целью интересуетесь? Ничего хорошего для нас не будет от этого. Закроют — и каюк. Я не хочу отвечать на вопросы, идите, пожалуйста, — он неприветливо показывает топором в сторону выхода.

Приморского крестьянина мало интересуют размеры налогов от «Русагро» и возможный неприятный запах от свинокомплексов. Главный страх — лишиться своего маленького, но привычного дохода. Бывший вице-губернатор Сергей Сидоренко успокаивает:

— У нас есть фермеры, у которых не хозяйство, а научно-исследовательский институт. О будущем они беспокоятся, но они не пропадут — они знают рынок, занимаются развитием своего дела. И есть фермеры… я фамилию называть не буду… Буквально плачет: «Сергей Петрович, да что же это, крупные компании нас вытесняют, как жить?!» А я посмотрел на его хозяйство — там три свиноматки в кривом сарае в грязи лежат. Рацион питания? Есть тыква — бросил тыкву. Зачем такие фермеры? Животных мучить? Нормальный сегмент для мелких фермеров — выращивать поросят для своих соседей.

Но этот сегмент — мелкое свиноводство — пострадает неизбежно. Даже не из-за конкуренции. Есть требование биозащиты — вытеснить мелкие формы свиноводства в районах, где находятся комплексы ТОР. Эта местность и так неблагополучная по уровню эпизоотий, вокруг бродят дикие кабаны, а с ними — классическая и африканская чума свиней. Прецеденты уже есть — в 2014 году «Мерси Трейд» из-за эпидемии ящура была вынуждена уничтожить все свое поголовье, 17 тыс. свиней. В позапрошлом году в Абрамовке, находящейся на территории ТОР «Михайловский», тот же ящур КРС стал причиной уничтожения трех тысяч коров на частном подворье. Поэтому районные власти открыто дают понять: жесткий режим биозащиты подразумевает уничтожение мелкого свиноводства во всех близлежащих районах.

А значит следующий для правительства Приморского края этап — разработка программы альтернативного животноводства: за счет государственных средств бедные крестьяне должны развивать кролиководство, оленеводство, КРС, птицеводство…

— У нас есть программа поддержки фермеров, в которой приоритетным является развитие молочного животноводства — КРС, козы. Второе направление — развитие мясного КРС, кролики и овцы. Следом идет развитие пчеловодства и растениеводства, — объясняет Андрей Бронц. — Свиноводство не поддерживается. Ясно, что у крупных производителей мясо будет дешевле, чем у фермеров. Мы их спасаем от обвала рынка, чтобы после запуска агрохолдинга не было волны банкротств.

Уссурийский буфер

Уссурийск — странный буфер между Владивостоком и Михайловкой. Решения принимаются в столице Приморья, а реализуются на территории ТОР. Уссурийск как бы не при делах. ТОР «Михайловский» — это три сельских района, а Уссурийск — отдельное городское поселение. При этом предполагается, что жить часть рабочих будет именно в городе, а значит, пользоваться «благами цивилизации» — ходить в магазины, учить в школах детей, посещать Уссурийский театр драмы имени Комиссаржевской, наконец. Но статус Уссурийска в ТОР до сих пор неопределенный.

Мясо для всех — это хорошо. Налоги — это правильно. Рабочие места — тоже неплохо. Но, как писал Ленин, нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Применительно к большому бизнесу это звучит так: «работаешь на этой земле — развивай эту территорию». Все задают «Русагро» вопрос о социальной ответственности бизнеса. И речь идет не об обмене вроде «мы вам разрешим здесь построить заводик, а вы нам за это еще постройте клуб и детскую площадку».

Приход в регион крупного производства — это вопрос не стен, а людей. В Приморском крае с кадрами сложно. В 1990-е село хирело, город пылесосом вытянул квалифицированные кадры, и отток населения из сельской местности продолжается — уезжает молодежь. В том же Михайловском, как и везде, те, кто остался, или ведут свое небольшое хозяйство, или выезжают работать в Уссурийск. А значит, они уже трудоустроены и на работу в ТОР не рвутся.

Да и с теми, что остались, есть проблемы. Анатолий Чеботков раньше был главой районной администрации и своих людей знает:

— У нас район сельскохозяйственный, а им сейчас нужны строители — монтажники, бетонщики, плотники. Но они нанимают местных на общие работы — на всех объектах местных работает около трехсот человек, из Уссурийска, Михайловки, Ново-Шахтинска. Женщины работают на социальных направлениях — уборщицами, бухгалтерами. Но у местных очень большая текучка, получают зарплату и начинают прогуливать. А вот ребята-частники, работающие на своей технике, заключают договор и работают стабильно — на бетономешалках, миксерах, «воровайках» (маленьких кранах). Были приморские, наша организация, — не тянули они по графику.

Впрочем, в «Русагро» утверждают, что готовы к решению кадрового вопроса. Компания заключила договоры о сотрудничестве с Уссурийским агропромышленным колледжем и Приморской государственной сельскохозяйственной академией. В этом году в Уссурийском агропромышленном колледже открыта специальность «Технолог мяса и мясных продуктов», и уже осенью 15 студентов-бюджетников начнут ее осваивать. В колледже есть специальность «Ветеринарный фельдшер». Студентов этого направления агрохолдинг планирует брать на производственную практику и на работу. В Приморской государственной сельскохозяйственной академии есть кафедры ветеринарии и зоотехнии, в 2017 году в рамках программы стажировок были приняты четыре ветврача и один зоотехник. Но часть квалифицированных рабочих неизбежно придется завозить.

«Мы рассчитываем, что подавляющее большинство рабочих мест будет занято местным населением. В мае этого года будут запущены два объекта — племенная ферма и центр по производству семени, расположенные недалеко от сел Григорьевка и Абрамовка Михайловского района. В сентябре будет запущен элеватор. Мы уже собрали достаточно заявок от кандидатов, проживающих в этой местности, которые хотят присоединиться к нашей команде», — говорят в «Русагро».

— Многие годы эта территория ждала прихода большого бизнеса, чтобы появились рабочие места. Тот, кто создает рабочие места, должен создать условия для проживания работников, — комментирует Андрей Бронц. — Дать работу, но не дать жилья — это завозить гастарбайтеров. Нам здесь не нужен вахтовый метод. Мы хотим закрепить население здесь.

С ним согласен Сергей Сидоренко:

— Мы изначально разговаривали с Басовым (Максим Басов — генеральный директор «Русагро». — «Эксперт») и Мошковичем о том, что нужно начинать заниматься социалкой сразу — у нас плотность населения низкая, очень трудно подтянуть кадры. Поэтому практика на территории края такая: строишь сельскохозяйственное производство — параллельно рядом строишь поселок. Людей нужно подтягивать не высокой зарплатой, а жильем.

Однако вопрос с жильем для приезжих еще висит в воздухе. «Русагро» пока планирует использовать только местный рынок вторичного жилья, а уже потом при необходимости строить собственное. Дальнейшее развитие социальной инфраструктуры не определено даже в планах. Как говорят в краевом правительстве, федеральным законом сотрудничество в этой области с резидентами ТОР никак не определено, местные власти должны сами выстраивать с ними отношения в этом направлении.

Не те налоги

Дорога в Михайловское упирается в стройку.

— Это строится комбикормовый завод, элеваторы для зерна, произведенного «Примагро», — 12 зернохранилищ на 125 тысяч тонн зерна, — комментирует Анатолий Чеботков. — Строят приезжие — вахтовики живут в вагончиках, никуда не выезжают. Приехали — пашут месяц без выходных, едут домой на две недели отдыхают. Рабочий день — десять-двенадцать часов…

Едва ли не основная претензия к «Русагро» — налоговые поступления не оправдывают никаких ожиданий. Вице-губернатор Приморского края Татьяна Казанцева даже подвела незамысловатый баланс: расходы бюджета Приморского края на ТОР «Михайловский» составляют почти 2,5 млрд рублей, из которых 1,6 будут вложены в течение этого года, а налоговых поступлений от «Русагро» обещается всего 30 млн рублей. Департамент по развитию ТОР Корпорации развития Дальнего Востока, конечно, обещает, что к 2024 году налоговые поступления в бюджеты всех уровней от деятельности «Русагро» составят порядка 6 млрд рублей, но это когда еще будет! Для резидентов ТОР и так предусмотрен льготный налоговый период на пять лет вперед, но НДФЛ-то никто не отменял…

Руководство «Русагро Приморье» просит понять и их: с чего им платить налоги, если они еще ничего не производят? Деньги пойдут со свиней, а свиней еще даже не завезли. Сегодня налоговые поступления в краевой и районный бюджеты идут только от подрядчиков, строительных организаций, работающих на объектах «Русагро» в Михайловке. Точнее, должны идти, но не очень-то и идут. На февраль этого года на строительстве разных объектов «Русагро» работало пятнадцать подрядных организаций из Москвы, Белгорода, Тамбова, Татарстана, Воронежа, Благовещенска. Из местных только представители Хабаровска.

— Должен признать, сначала мы договаривались с «Русагро», что они возьмут в субподрядчики только приморские организации. Начали работать — ни одна местная организация не смогла. Людей нет, нет строителей, нет опыта, нет оборудования. У нас просто нет организации, способной освоить миллиардный бюджет, — признает Чеботков.

Местные или приезжие — это не такой уж принципиальный вопрос, если бы «субчики», как Анатолий Иванович называет субподрядчиков, регистрировались на той территории, где ведут строительство, становились на местный налоговый учет.

— Все понимают, что платить надо, но им все равно, куда платить. Подрядчики имеют право стоять на учете где угодно. Федеральной налоговой казне все равно, а для нас это важно. Подрядчикам не хочется делать двойную работу — это же бухгалтеру придется подавать не одну общую, а несколько платежек в разные организации.

Денежный вопрос оказался самым простым в решении. На будущее краевые власти договорились с руководством «Русагро», что до запуска объектов в эксплуатацию при заключении договоров со строительными подрядчиками пункт о том, что они регистрируются в налоговом органеМихайловского района, будет сразу прописан в договоре подряда.

Если все претензии, которые депутаты Законодательного собрания Приморского края высказали руководству «Русагро» в конце февраля, — это только рабочие вопросы, которые решаются в плановом порядке, почему же это вызвало такой общественный резонанс? Я задал этот вопрос после возвращения из Михайловского во Владивосток директору краевого департамента сельского хозяйства Андрею Бронцу.

— У нас конфликта нет. Конфликт бывает, когда кто-то что-то не поделил. Или когда договариваются два крупных партнера — например, администрация края и крупный бизнес — и кто-то из них не исполняет то, что обещано, — пожимает плечами Андрей Алексеевич. — Но вхождение в ТОР регламентируется рядом федеральных законов и постановлениями правительства РФ. Существует ряд рамочных документов и соглашений, в которых все пошагово расписано, кто, кому и что должен. Все жестко соблюдается, потому что при расторжении одна сторона теряет резидента и вложения в инфраструктуру, вторая — инвестиции в территорию, включая заемные средства.

Единственный вопрос без ответа — планы выхода продукции «Русагро Приморье» на экспорт. Ведь это не только вопрос интеграции России в мировую экономику, развития рынка производства свинины Дальнего Востока и прочих макроэкономических показателей. Каждый фермер понимает, что, насытив потребность регионального рынка в охлажденном мясе, федеральный холдинг будет развивать крупные торговые пути за границу, вместо того чтобы сбрасывать внутренние цены и давить местных мелких производителей. Но сейчас ответить на этот вопрос не могут даже в «Русагро». Компания признает, да никогда и не скрывала, что планирует выход на китайский рынок, но как и когда это случится — сказать сложно. От представителей «Русагро» удалось добиться только одного осторожного ответа: «Мы планируем поставлять и морем, и сушей — в разные провинции. Нужно открытие ветеринарное рынка и сертификация производства».

Приход крупного бизнеса на ту или иную обособленную территорию похож на стихийное бедствие, но Приморскому краю не привыкать к тайфунам. Любую стихию можно воспринимать либо как повод для паники, либо как возможность сделать окружающую действительность лучше. Как встроится новый агрохолдинг в тело Приморья — зависит только от того, насколько этот процесс будет контролируемым со стороны краевых властей. Мелкому бизнесу придется потесниться, это неизбежно. Потесниться, приспособиться, но не умереть. Это плата за то, что для простого покупателя на рынке свинина станет дешевле.