За, против и кому это нужно: разбираемся, почему в разных странах вновь заговорили о безусловном базовом доходе, насколько эта идея жизнеспособна и какие ей есть альтернативы.
Когда в 2020 году началась пандемия COVID-19, правительства по всему миру были вынуждены прибегнуть к беспрецедентным мерам социальной защиты. Среди прочего в массовом порядке власти стали раздавать адресную финансовую помощь. Так, по данным Всемирного банка, 22% из всех денежных трансфертов, направленных на смягчение экономического падения, представляли собой разовые выплаты. Интересно то, что эти выплаты чем-то напоминали идею безусловного базового дохода. Пандемия придала новую силу дискуссиям вокруг этого проекта.
«Базовый доход — это доход, выплачиваемый политическим сообществом всем своим членам на индивидуальном основании без проверки степени нуждаемости и без требований выполнения работы».
Так бельгийский философ Филипп ван Парейс, известный исследователь и апологет безусловного базового дохода (universal basic income, ББД), формулирует основную идею этого проекта.
Иногда к этому определению добавляется еще одно требование — такой доход должен быть достаточным для того, чтобы человеку больше не грозила бедность.
В целом ББД отличается от других социальных выплат тем, что такой доход обеспечивается каждому члену политического сообщества вне зависимости от его личных доходов, социального статуса, возраста, места работы и т.д.
В последние десятилетия ББД активно обсуждается в связи с ускорением роботизации, развитием искусственного интеллекта и ростом экономического неравенства внутри стран.
Потенциальный скачок уровня безработицы и бедности нужно как-то сгладить, и такие безусловные выплаты — одна из возможных мер. Но у этой идеи есть как сторонники, так и противники, причем спорят на эту тему уже давно — начиная с эпохи Просвещения в контексте обдумывания оппозиции «естественного человека» и «человека цивилизации».
Прийти к окончательному вердикту в этих спорах особенно сложно, поскольку экспериментов, которые показывали бы, как базовый доход влияет на экономику и общество в масштабе целой страны, до сих пор нет. Зато было запущено множество пилотных проектов и локальных исследований. Например, только в США, по данным Лаборатории базового дохода Стэнфордского университета, было проведено 155 экспериментов по ББД, причем 65 из них активны и в настоящее время.
Любопытный эксперимент был проведен в Финляндии. В стране случайно выбрали 2000 человек в возрасте от 25 до 58 лет, у которых не было работы. С января 2017-го по декабрь 2018 года им ежемесячно выплачивали €560. Предварительные итоги эксперимента показали, что, хотя эти выплаты положительно повлияли на благополучие, а также на физическое и психическое здоровье участников исследования, однако в части поиска работы они вели себя неактивно.
Другую программу уже в условиях пандемии провели власти Лос-Анджелеса. В период с января 2022-го по март 2023 года 3200 человек из беднейших муниципалитетов получали фиксированную и безусловную выплату в размере $1000. После окончания проекта исследователи оценили структуру расходов этих выплат. Оказалось, что из этой суммы на долю услуг непищевого ретейла (то есть на покупку непродовольственных товаров) пришлась наибольшая часть расходов — 33,2%. За ними следовали продукты питания (32,8%) и расходы, связанные с транспортом (10%).
Что говорят сторонники безусловного базового дохода
Институциональный аргумент
Как правило, сторонники ББД защищают эту идею, ссылаясь на два аргумента.
Первый можно назвать институциональным. Апологеты ББД говорят о необратимых процессах цифровизации и роботизации, которые чреваты неконтролируемым ростом безработицы в будущем. Введение базового дохода позволит купировать эти риски, устранив резкий скачок бедности и сгладив другие кризисные явления этой технологической и экономической перестройки.
Филипп Ван Парайс и Янник Вандерборхт в своем исследовании «Базовый доход. Радикальный проект для свободного общества и здоровой экономики» пишут о том, что похожие на ББД проекты уже вводились в европейских странах как раз для того, чтобы решить проблемы, связанные с избытком труда.
Например, в середине XVI века, когда в Европе начался процесс экономической перестройки от феодализма к капитализму, тысячи людей остались без работы. Прежние социальные связи и традиционные механизмы взаимопомощи стали рассыпаться вместе с новым этапом урбанизации. В результате позднесредневековые города наводнили попрошайки, которых не могли прокормить ни церковные организации, ни местные частные благодетели. Пришлось вмешаться городским властям, которые на время ввели меры денежной или иной помощи беднякам на регулярной и безвозмездной основе.
Вдобавок к этому разговор о базовом доходе связывается с ростом экономического неравенства, которое сопровождается падением доходов среднего класса, заметно снизившимися темпами роста мировой экономики и старением населения. Такая ситуация чревата не только консервацией неравенства, но и потенциальным ростом бедности.
Как отмечает Гай Стэндинг, автор книги Basic Income: And How We Can Make It Happen, в современном мире зарплата — то есть доход, который человек получает в обмен на реальную трудовую деятельность, — если и растет, то крайне медленно. В то время как доходы, получаемые за счет нетрудовой деятельности, например через ренту, интеллектуальную собственность или финансовые активы, растут все быстрее. Эта диспропорция и подхлестывает рост неравенства.
В таких условиях безусловный доход должен хотя бы частично нивелировать это неравенство, предоставляя такое условное ежемесячное начисление каждому человеку.
Этический аргумент
Второй большой аргумент апологетов ББД этический. Чтобы лучше его понять, стоит обратиться к идеям американского социолога Роберта Мертона. Точнее, к его работе Social Structure and Anomie, посвященной социальной аномии, то есть состоянию социальной неопределенности и дезориентации, которое опасно для воспроизводства предсказуемого общественного порядка.
По мнению исследователя, социальная аномия — это результат противоречия двух фундаментальных факторов, на которых основано современное общество. С одной стороны, существуют цели, которые все в обществе считают законными, культурно обоснованными. Мертон называет эти цели worth striving for. К ним можно отнести личное и семейное благополучие, желание самореализоваться.
С другой стороны, существуют признаваемые всеми членами общества средства, с помощью которых этих целей можно достигнуть. Мертон называет эти социально одобряемые средства allowable procedures. Это различного рода образовательные и карьерные практики.
Главная проблема в том, что, если человек по тем или иным причинам не способен в рамках этих практик достичь одобряемых всеми целей, то рискует свалиться в пропасть аморального и асоциального поведения. Срабатывает механизм ловушки, когда ты чего-то желаешь, потому что этого желают все, но осознаешь, что средствами, которые всеми одобрены, удовлетворить эти желания не в силах.
Усугубляется же эта ситуация тем, что, по словам Мертона, обращение к законным средствам для, например, обогащения априори «ограничено классовой структурой, которая не полностью открыта на каждом уровне для людей с хорошими способностями».
Ты можешь быть одаренным и талантливым, как бы говорит Мертон, можешь получить хорошее образование, но все это не станет гарантией для твоего благополучия в будущем: социальные лифты, как они устроены сегодня, не везут на те этажи, доступ к которым ограничен для большинства существующими настройками. Выходит, что образцы «успеха», которые одобряются и принимаются всеми членами общества, по умолчанию предполагают, что реально соответствовать им смогут не все люди, но всегда только ограниченный круг.
Филипп Ван Парайс и Янник Вандерборхт как раз откликаются на эту ловушку, когда пишут, что современная экономика «похожа на большой лотерейный автомат, который очень неравномерно распределяет между людьми наше общее наследие». Одним везет с наследством, другим — с родителями, третьим — со знакомыми или наставниками. Важно, что этот случайный набор факторов становится форой для конкретного человека, позволяет ему получить то, что другим по тем же «случайным» причинам достичь не удастся.
В этой ситуации, по мысли исследователей, ББД может стать тем механизмом, который позволит «уменьшить неравномерность и увеличить справедливость распределения реальной свободы, возможностей и шансов».
Что говорят противники безусловного базового дохода
Институциональный контраргумент
Скептики оспаривают идею безусловного базового дохода, также, по сути, апеллируя к двум главным аргументам или контраргументам.
С одной стороны, они критикуют эту идею на экономическом и социальном уровнях. Так, один из самых скучных, но пока неразрешимых вопросов, кто будет платить за ББД. Подсчеты, сделанные экономистами за последние годы, дают астрономические цифры.
Например, в среднем по России прожиточный минимум на душу населения составляет в 2024 году 17,733 тыс. руб. в месяц. Положим, это и есть та самая базовая сумма для гипотетического безусловного дохода. Умножим ее на 146 млн граждан России, а затем на 12 месяцев. Получается, что годовая сумма выплат ББД составит более 31 трлн руб. Для сравнения: расходная часть российского федерального бюджета, заверстанная на 2024 год, — около 36,6 трлн руб.
Причем, если говорить о странах с куда более низким уровнем дохода, годовая сумма, необходимая для ББД, будет превышать объем всего производимого в стране. Например, по оценкам МВФ, для Либерии введение базового дохода будет стоить правительству как два их годовых ВВП.
Показательными оказались эксперименты, проведенные в Монголии и Иране. Для Монголии, где за счет универсализации детских пособий было введено нечто похожее на ББД, этот эксперимент закончился значительным ростом госдолга и падением размера самих выплат — с $89 в месяц до мизерных $7–17. В Иране, где 92% населения страны на протяжении пяти лет получали около $400 в месяц на домохозяйство, эксперимент закончился заметным ухудшением макроэкономической ситуации, которая заморозила индексацию выплат, а затем привела к сворачиванию проекта.
На этом фоне обсуждаются разные способы для частичного погашения расходов на выплаты ББД. Например, за счет повышения налогов и оптимизации государственных расходов или через сокращение финансирования имеющихся социальных программ. Однако даже такие меры вряд ли смогут покрыть все затраты.
В 2016 году журнал The Economist подсчитал, какой размер ББД сможет установить государство, если оно урежет все социальные выплаты, за исключением тех, которые назначаются по состоянию здоровья. При таком раскладе Мексика сможет платить каждому гражданину всего по $75 в месяц, а Дания — по $900.
Помимо простых экономических соображений ясно, что введение единого для всех базового дохода может не сделать человека более свободным, а, наоборот, безмерно усилит его зависимость от государства. Причем такая зависимость несет в себе риски как для гражданина, так и для политической системы. Трудно предсказать все последствия, к которым может привести сворачивание программ ББД, например, из-за экономического кризиса, военно-политического столкновения или природной катастрофы.
Этический контраргумент
Вызывает вопросы и нравственная основа идеи безусловного базового дохода. Введение такой меры может подлить масло в огонь иждивенчеству. Джеймс Хекман, обладатель Нобелевской премии по экономике, в одном интервью отметил, что уже сейчас видно, как сообщества, живущие на пособия, не только не пытаются выбраться из нищеты и завязать с преступностью, но и образуют условное гетто, которое блокирует такую возможность даже для их детей.
Высказываются опасения, что психологические и нравственные последствия ББД до сих пор не изучены и не просчитаны. Как замечает философ Михаил Маяцкий в статье «Освобождение от труда, безусловное пособие и глупая воля», труд «по-прежнему необходим не только как средство выжива-
ния, но и как «поставщик смысла» для огромного большинства индивидов». Как и в прошлом столетии, человек переживает сегодня безработицу однозначно негативно, как свидетельство своей несостоятельности и ненужности, пишет исследователь.
В случае введения ББД, особенно с учетом безусловности этой выплаты, по этой картине мира будет нанесен удар, последствия которого невозможно вообразить. Здравый смысл подсказывает, что идея отрыва труда от вознаграждения в силу предполагаемой безусловности ББД по историческим меркам представляется как минимум слишком амбициозной.
К примеру, Михаил Маяцкий предлагает представить, что будет ощущать работающий человек в ситуации, когда он получает безусловную выплату, которая продается ему как билет «в счастливую жизнь», но дефакто счастливым ощущать себя все равно не станет? Не проникнется ли он глубочайшей тревогой относительно самого себя как человека, априори неспособного на счастье? «Ведь тот, кто окажется неспособным конвертировать пособие в счастье, станет уже полным и патентным ничтожеством», — пишет философ.
Словом, введение ББД без хотя бы предварительной и продолжительной работы в области социальной педагогики и без ясного прогнозирования, как такие выплаты повлияют на сознание человека, неоправданно рискованно. А как теоретически можно провести такую подготовку в масштабах земного шара, даже представить сложно.
Базовый доход как политический проект
На данный момент консенсус, которого сумели достичь умеренные сторонники и противники безусловного базового дохода, сводится к тому, что ввести такие выплаты в масштабах планеты даже в долгосрочной перспективе не удастся. Зато можно использовать некоторые механизмы этой идеи для оздоровления имеющихся социальных программ или же применять их точечно — с прицелом на определенные слои населения.
«Сегодня в наиболее развитых европейских странах набирает популярность практика сочетания традиционных инструментов социальной политики XX века, например социального страхования и социальной помощи с расширением социальных услуг для населения, создающих людям возможность сохранять занятость в разных жизненных ситуациях. А уже в дополнение ко всему этому использовать программы минимального гарантированного дохода, — рассказывает Оксана Синявская, заместитель директора Института социальной политики НИУ ВШЭ. — Это выплаты, которые адресованы людям с доходом ниже определенной, установленной государством черты. И они тем больше, чем больше недостает дохода до этого порога».
Кроме того, по словам Оксаны Синявской, страны, богатые природными ресурсами, могут частично вводить минимальные выплаты за счет распределения фиксированного процента с экспортных доходов.
Нечто похожее уже есть, например, на Аляске, где с 1982 года Постоянный фонд обеспечивает ежегодные дивиденды каждому местному жителю за счет скользящей углеводородной ренты. К слову, такой инструмент, по мнению эксперта, мог бы быть полезен для преодоления бедности в ряде российских регионов.
При этом сама постановка вопроса о введении безусловного базового дохода де-факто сигнализирует о накопившемся недовольстве растущей социальной несправедливостью, которое к тому же происходит на фоне постепенного сворачивания социального государства. А это означает, что идея безусловного базового дохода неминуемо превратится в политический проект.
И не только потому, что только политическая воля способна ввести этот проект в жизнь. Играть на поле ББД (поддерживая или порицая его) станет политически выгодно.
«Нужно понимать, что вся дискуссия вокруг ББД довольно сильно идеологизирована и политизирована, — считает Олег Буклемишев, заместитель декана экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. — Поэтому можно долго и тщательно взвешивать все плюсы и минусы этой идеи, думать, какие для нее можно найти источники доходов или что произойдет с трудовой мотивацией человека. Но в свете трендов последних лет становится ясно, что окончательное решение все равно останется за политиками».
0
260.00
