Бизнес фиксирует разрушительные последствия жесткой политики Центробанка: свободные ниши есть, перспективы роста есть, но воспользоваться ими часто невозможно, даже со льготными кредитами, так как и те привязаны к ставке. Разговоры о том, что компании в большинстве своем прибыльны, а значит, высокая ставка не сильно на них влияет, базируются на запаздывающих данных: осенью произошел перелом, спрос по многим направлениям либо обвалился, либо прекратил расти. Давление на рентабельность увеличивается из-за дорогих денег, но не только: влияет и рост зарплат, и удорожание сырья и оборудования. Ввиду налоговых изменений 2025 год будет еще более сложным.
«Результат за 2024 год — примерно плюс двадцать процентов к 2023 году, — говорит Денис Кривцов, генеральный директор компании “Тонар”, одного из крупнейших производителей прицепной и полуприцепной техники. — Однако такая статистика не отражает сегодняшние реалии рынка. Десять месяцев текущего года рынок рос, и мы старались успевать за ним, а в последние два месяца случился обвал. Конечно, после двух лет небывалого роста мы ожидали охлаждения, но такого резкого падения мы не планировали, учитывая все еще высокий уровень перевозок автомобильным транспортом и огромную долю техники старше 20 лет».
«Для Чебоксарского завода силовых агрегатов год завершается в целом позитивно, мы достигаем запланированных показателей по выручке, но рентабельность производства будет скромнее, чем планировали, — сказал “Моноклю” генеральный директор ЧЗСА Александр Дмитриев. ― Основная причина ― резкий рост ключевой ставки ЦБ и, соответственно, высокие ставки по оборотным кредитам». Ситуация с продажами техники на российском рынке со второго полугодия этого года складывается непростая, добавляет глава ЧЗСА: в коммерческом сегменте рынка, несмотря на наличие потребности, многие инвестиционные программы в третьем-четвертом кварталах этого года были либо сильно урезаны, либо выброшены в корзину совсем. Потребители не готовы инвестировать с кредитной ставкой под 30% годовых, так как в большинстве случаев такая стоимость денег существенно превышает рентабельность даже у очень успешных предприятий.
«Год мы завершаем с приростом в товарообороте на 20 процентов. К сожалению, в показателях прибыли не можем похвастаться аналогичными достижениями, — говорит Александр Голосов, коммерческий директор компании “Эра”, производителя оборудования для вентиляционных систем (Рязань). — Рост товарооборота позволит сохранить прошлогодний уровень прибыли, что, безусловно, не соответствует нашим первоначальным ожиданиям, так как в начале 2024 года мы планировали рост прибыли. Правда, во второй половине года мы скорректировали свои ожидания, когда пришло понимание уровня реальной инфляции — реального роста расходов, связанного с деятельностью предприятия. Про курс валют и их волатильность, я думаю, говорить не нужно».
«В этом году продажи компании увеличились примерно на 12 процентов по сравнению с прошлым годом. Однако планы у нас были более амбициозными, — говорит генеральный директор ГК “Активный компонент” Александр Семенов. — К сожалению, рынок очень конкурентный, и, как ни странно, мы наблюдаем дефляцию стоимости активных фармсубстанций. Очень много предложений от иностранных конкурентов — индийских и китайских компаний, — которые демпингуют на рынке. У нас такой возможности нет, учитывая, что в России кредитная ставка 22‒23 процента, а в Китае — три-четыре процента и принимая во внимание рост зарплат и огромный дефицит рабочей силы. В этом году мы взяли льготный кредит в рамках кластерной инвестиционной платформы. К сожалению, этот заем также привязан к ставке ЦБ, выдается по формуле 0,3 ставки ЦБ плюс три процента. И конечно, результаты этой программы сильно отличаются от наших ожиданий в 2022 году, когда мы в нее заходили. Мы надеемся завершить этот инвестцикл в первом квартале 2026 года, к этому времени планируем поэтапно запустить ряд новых производств».
Пессимизм оправдан
Прогнозы экономического и финансового сообщества на 2022, 2023 и 2024 годы последовательно не сбывались. От 2022-го ожидали обвала, но по его итогам ВВП сократился на скромные 2,1%. От 2023-го и 2024-го последовательно ожидали вялого роста, и только «Эксперт» в начале 2023 года и «Монокль» в конце 2023-го говорили о росте выше 4% — что по факту и случилось. Напомним, ровно год назад, в декабре, консенсус аналитиков по 2024 году был таков: рост в пределах 1‒1,5%, так как 2023-й считался некой аномалией и восстановлением после 2022 года (см. «Поправили базу», «Монокль» № 1‒3 за 2024 год). Мы указывали, что «на земле» все свидетельствует о мощном рывке: компании в обрабатывающей промышленности видели серьезный, подчас кратный рост спроса и спешили застолбить за собой открывшиеся ниши рынка, инвестируя изо всех сил. Сейчас мы видим, что ВВП по итогам десяти месяцев вырос на 4,1% к соответствующему периоду 2023 года, и, скорее всего, по году рост будет в районе 4%, возможно, немного недотянет до этой цифры (см. график 1).
Но теперь, кажется, наконец пришло время пессимистов.
По результату опроса 32 экономистов из различных организаций, медианный прогноз роста ВВП России на 2025 год получился весьма скромным — всего 1,5%. Опрос провел Банк России в начале декабря. При этом в октябре аналогичный прогноз показывал 1,8%, так что пессимизм усиливается. И основания для этого имеются: помимо высокой базы 2024 года против экономики России уже играют замедление инвестиций, рост цен производителей и рекордно высокая ключевая ставка.
В том же опросе Банка России экономисты предположили, что в среднем за 2025 год ключевая ставка составит 21,3%, в октябре они еще надеялись на 18%. При этом прогнозируется, что такая ставка не особо поможет победить инфляцию и она за год составит 8,2%.
Опрошенные «Моноклем» ведущие экономисты сходятся на том, что рост процентных ставок и ожидания дальнейшего ужесточения ДКП вместе с повышением налогов и ухудшением финансового состояния компаний могут привести к сокращению в 2025 году частных инвестиций в реальном выражении. Вырасти обещают только отрасли с бюджетным финансированием. Потребительское кредитование уже замедляется, охлаждая розничную торговлю. Все это и приведет к заметному снижению темпов экономического роста по сравнению с 2024-м. Постепенное оживление экономической активности может начаться только во второй половине следующего года по мере смягчения ДКП, улучшения ситуации с внешнеэкономическими расчетами и запуска новых национальных проектов.
При этом четыре года быстрого по сравнению с предыдущими годами роста инвестиций (см. график 2) и зарплат дают основание говорить, что мы перешли к новой экономической модели — об этом, в частности, «Моноклю» сказал заместитель председателя, главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач. Эта модель основана на желании бизнеса занять пустые ниши или вытеснить оттуда китайский импорт, а также на появляющихся новых нишах, новых продуктах. Компании готовы инвестировать, но сейчас вынуждены сделать паузу: слишком многое играет против них.
Рост издержек, но не для всех
Помимо высоких ставок сдерживающими факторами выступают рост цен производителей и зарплат. Так, в ноябре «Мониторинг предприятий» Банка России показал, что ценовые ожидания бизнеса растут третий месяц подряд и достигли локального максимума (с мая 2022 года). Они находятся существенно выше значений за 2017–2019 годы, когда инфляция находилась вблизи 4%. При этом склады постепенно затовариваются: декабрьский опрос Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН, который проводит Сергей Цухло, показал, что в четвертом квартале запасы готовой продукции «выше нормы» имели больше компаний, а число тех, у кого запасы были «ниже нормы», соответственно, оказалось меньше. В декабре количество предприятий с избыточными запасами готовой продукции было на 4 п. п. больше, чем с недостаточными, так что этот показатель повторил предыдущий локальный максимум, который наблюдался в июне 2023 года.
Продолжается, пусть и не такими быстрыми темпами, как раньше, рост реальных зарплат. По данным Росстата, реальная среднемесячная начисленная заработная плата в январе‒сентябре 2024 года выросла по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года на 9%, а в сентябре — на 8,4% (к сентябрю 2023-го).
Как пояснил директор ИНП РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв, недавно цены производителей серьезно опережали рост потребительских цен, однако сейчас разрыв между ними сокращается. Это говорит о том, что рост издержек производителей может сократиться. При этом опасения вызывает рост регулируемых тарифов на железнодорожные перевозки, электроэнергию, газ, услуги ЖКХ.
Что же до роста заработных плат, то он остается одним из важнейших результатов той модели, которая сложилась в российской экономике в последние годы. «Хотя мы видим определенные признаки стабилизации на рынке труда, следует ожидать продолжения роста оплаты труда и издержек на труд в 2025 году, хотя влияние этого роста несколько снизится», — считает Александр Широв.
В свою очередь, Андрей Клепач напомнил, что рост заработной платы увеличивает спрос и стимулирует внедрение капиталоемких технологий. При этом растущая заработная плата, даже с учетом повышения склонности населения к сбережению, создает инфляционное давление, так как предложение не поспевает. Однако переоценивать этот фактор не стоит: в целом за четыре года зарплата опередила рост цен производителей всего на 4%. «Доля заработной платы с начислениями в ВВП понизилась с 48 процентов в 2016 году до 38,6 в 2022-м и сейчас начала отыгрывать назад, повысившись в текущем году, по предварительной оценке, до 42 процентов», — комментирует главный экономист ВЭБ.РФ.
Ожидаемо, что растущие зарплаты по-разному давят на разные сектора. Труднее всего приходится обработке, так как тут и рост самый быстрый. Заместитель гендиректора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Владимир Сальников подтверждает, что растущие зарплаты оказывают все большее давление на издержки, и приводит пример: если смотреть на динамику соотношения зарплат и выручки в доступных с 2017 года рядах данных по ОКВЭД 2, то в обрабатывающей промышленности в последнее время это соотношение почти вышло на максимум. «Если еще учесть, что заемные средства резко подорожали, и импортный компонент расходов компаний тоже, скорее, подорожал, то мы имеем значительную инфляцию издержек, — говорит Владимир Сальников. — Причем в этом году, по нашим оценкам, влияние ключевой ставки на издержки компаний оказалось несколько выше, чем влияние роста оплаты труда». Что будет дальше ― сказать трудно, но риски инфляции издержек велики, подчеркивает он, и похоже, в целом для экономики отрицательные эффекты от роста реальных зарплат начинают перевешивать, а гонка зарплат отчасти раздувается искусственно, в том числе средствами массовой информации (речь про хайповые новости о зарплатах курьеров «под 200 тысяч», хотя на поверку там не все так просто).
Представитель ЦМАКП также отметил, что дальнейшее развитие ситуации будет очень сильно различаться по секторам в зависимости от уровня конкуренции в них. «Если конкуренция в конкретном секторе высокая, то компании будут прежде всего “резать косты” (снижать издержки всеми доступными способами. — “Монокль”). В тех же секторах, где конкуренция пониженная, мы увидим разгон по цепочке инфляции издержек, — говорит Владимир Сальников. — Причем на ситуацию будет влиять не только конкуренция в отрасли на уровне всей страны, но и на конкретных региональных рынках. Картина будет очень пестрой».
Главный экономист рейтингового агентства «Эксперт РА» Антон Табах также считает, что ситуация будет отличаться от отрасли к отрасли. По его мнению, те, кто выполняет задачи на бюджетные деньги, скорее всего, могут позволить себе «пылесосить» ресурсы, остальные будут стреножены либо просто выйдут из гонки.
Впрочем, в 2025 году сыграет один интересный конъюнктурный фактор. Как поясняет представитель ЦМАКП, в связи с особенностями параметров пенсионной реформы формальное выбытие трудоспособного населения у нас будет медленным. Конкретно в 2025 году вообще будет пауза, и это смягчит дефицит предложения на рынке труда. Напомним, в 2024 году на пенсию выходили мужчины 1961 года рождения и женщины 1966-го, а мужчины 1962-го и женщины 1967 года рождения выйдут на пенсию только в 2026 году.
Андрей Клепач констатирует: рост заработной платы с середины 2022 года, безусловно, являлся главным драйвером потребительского спроса и одним из основных факторов экономического роста в целом, но при этом высокий рост спроса также позволял компаниям увеличивать цены на свою продукцию, что давало возможность компенсировать рост издержек, связанных с оплатой труда. Но в 2024 году ситуация изменилась. Интенсивный рост зарплат продолжается на фоне дефицита кадров на рынке труда и повышения выплат военнослужащим. Запрос на повышение производительности труда и эффективности производства увеличился. «Если раньше у нас был период стагнации производства и реальной заработной платы, то сейчас мы вступаем в период роста и производства, и зарплат. Норма прибыли снижается, но потенциал роста инвестиций еще не используется полностью из-за продолжающегося, хотя и уменьшающегося оттока капитала. Рождается другая модель развития экономики», — рассуждает главный экономист ВЭБ.РФ.
Как мы уже писали выше, по данным Росстата, реальная среднемесячная начисленная заработная плата в январе‒сентябре 2024 года выросла по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года на 9%. При этом оборот розничной торговли за январь‒октябрь вырос всего на 7,5% (к аналогичному периоду прошлого года). Все дело в том, что не все деньги на руках у населения трансформируются в спрос, значительная их часть ложится на депозиты благодаря высоким ставкам. Может, оно действительно к лучшему — предложение действительно не успевает за спросом. Однако не стоит преждевременно благодарить Банк России: как мы покажем ниже, текущий уровень ставок не дает в нужной степени развиваться производителям.
Призрак неплатежей: гость из девяностых
Появляются первые признаки давно уже, казалось, побежденной проблемы неплатежей — в частности, об этом свидетельствуют опросы РСПП. Звучат жалобы на увеличившиеся сроки платежей, замедление движения денег в экономике. Сюда надо прибавить трудности с внешнеторговыми платежами, «придерживание» денег компаниями, слишком дорогие оборотные кредиты. Так и до волны банкротств можно докатиться.
«К сожалению, опросы РСПП — квартальные, поэтому свежих оценок мы не увидим до февраля, — говорит Владимир Сальников. — Проблема есть, но непонятно, насколько быстро будут накапливаться неплатежи и как будут расти при текущих ставках риски банкротств». По оценке ЦМАКП, в зону невозможности обслуживания долга попадают компании, доля выручки которых в общем объеме составляет 16%. Речь идет о бизнесе, процентные платежи у которого начинают превышать объем прибыли до выплаты процентов. 16% убыточных компаний — это довольно существенный фактор для экономики. «Конечно, убыточные компании бывают разные, в том числе такие, которые в подобном состоянии функционируют многие годы, но факт остается фактом: число проблемных компаний как минимум удваивается», — говорит Владимир Сальников. Более того, как поясняет замгендиректора ЦМАКП, эти расчеты сделаны без учета других платежей, косвенно привязанных к процентным ставкам (аренда и т. д.), с учетом этих платежей масштаб проблемы будет еще больше. «Хочется надеяться, что Банк России, понимая ситуацию, все-таки смягчит свою денежно-кредитную политику. Не очень понятно, чего добивается ЦБ, — по идее он хочет зажать спрос, но то, что он делает, начинает уже тормозить расширение предложения, да еще и дополнительно и ощутимо разгонять инфляцию», — констатирует Владимир Сальников.
Андрей Клепач подтверждает, что длительный период беспрецедентно высоких процентных ставок накапливает серьезные дисбалансы в экономике. С марта 2023 года ключевая ставка Банка России существенно превышает уровень инфляции и задает высокий уровень положительных реальных ставок — и такая ситуация вынуждает «здравомыслящий» бизнес отложить инвестиционную деятельность на лучшие времена и перейти в режим выживания. «Во втором полугодии, когда Банк России возобновил ужесточение ДКП, остаток средств на расчетных и текущих счетах предприятий в банках за август‒октябрь сократился на 0,5 триллиона рублей, — приводит цифры главный экономист ВЭБ.РФ. — Это усиливает дефицит оборотных средств и создает риски масштабных неплатежей. В краткосрочной и среднесрочной перспективе такие действия ведут к росту банкротств и ухудшают платежеспособность многих крупных предприятий».
Андрей Клепач также напоминает, что дороговизна денег способствует увеличению сроков выполнения контрактов и поставок внутри страны, а санкции приводят к увеличению затрат во внешней торговле, падению скорости прохождения платежей, умножению числа посредников. «Несмотря на рост расчетов в национальных валютах, криптовалютах и золоте, устойчивая эффективная система расчетов в обход доллара еще не сформировалась, и это тоже серьезный тормоз экономического развития», — предупреждает он.
Впрочем, как напоминает Антон Табах, нужно разделять финансовые проблемы компаний (которые могут возникнуть быстро) и банкротства как юридический процесс (медленные и непростые). Проблемы с платежами отмечаются многими, хотя характерны они скорее для подрядчиков крупных компаний, нежели для крупного бизнеса, особенно имеющего кредитные рейтинги. Кредитные рейтинги у российских компаний, кстати, стабильны и в среднем даже растут. Главный экономист «Эксперт РА» сохраняет оптимизм: «На наш взгляд, компании накопили достаточные финансовые подушки безопасности и поэтому смогут пережить период сверхвысоких ставок и замедления платежей». Однако, продолжает Антон Табах, скорее всего, они будут срезать капитальные расходы и ограничивать расширение производства.
Традиционно «все равны, но некоторые равнее», и проблемы с неплатежами обходят целые сектора. По словам Александра Широва, экономика разделилась на две части: одна работает на интересы государства, и там продолжается рост высокими темпами, а во второй части уже сформировались признаки спада. Такая ситуация создает определенные дисбалансы, но это также является демпфером, тормозящим распространение кризиса по длинным производственным цепочкам. Опасения у директора ИНП РАН вызывают два сектора: жилищное строительство и сельское хозяйство.
Импорт: все еще неизменен
С импортом в последние годы постоянно какие-то проблемы: то новый пакет санкций непосредственно на нас, то банки наших друзей-соседей испугаются вторичных санкций и отказываются проводить платежи даже в рублях или в собственной валюте.
В итоге, по данным Федеральной таможенной службы, за январь‒октябрь 2024 года импорт в Россию сократился на 2,7%, в то время как экспорт вырос на 0,9%. Конечно, ни о каком дефиците платежного баланса речи и близко не идет — по результатам января‒ноября профицит торгового баланса РФ составил 118,6 млрд долларов, на 7,1% больше, чем за аналогичный период 2023 года. Этот профицит, скорее, неплохо бы было сократить, так как идеальная ситуация для торгового баланса страны — это выход в ноль. Профицит означает, что мы кредитуем наших торговых партнеров, и хорошо, если мы за это получаем какие-то нефинансовые выгоды или трансформируем этот профицит в зарубежные инвестиции, что в нашем случае вряд ли происходит.
Что касается направлений, по которым шло сокращение импорта, то в первую очередь речь, разумеется, идет о Европе — минус 23,4%. Зато в торговле с Африкой мы прибавили 14,9%. Если же говорить о товарной структуру импорта, то наибольший вклад в его сокращение внесло снижение на 22% импорта минеральных продуктов. Детали, естественно, не раскрываются, но есть подозрение, что речь идет о нефтепродуктах и стройматериалах. Не руду же мы, в конце концов, завозили.
Что интересно, как говорит Владимир Сальников, импорт в Россию (в рублях), подчиняется интересной закономерности: фактически он до сих пор очень сильно привязан к ВВП. Доля импорта в ВВП — крайне устойчивый показатель. Так что, если не будет сверхсильных шоков (как в 2022 году), доля импорта будет примерно такой же, как обычно, то есть 19‒20%.
Что касается непосредственно прогнозов, то Александр Широв предполагает: импорт с высокой вероятностью будет расти быстрее экспорта, что определяется наличием накопленного неудовлетворенного спроса. В связи с этим следует ожидать отрицательного вклада в динамику ВВП со стороны чистого экспорта.
Андрей Клепач напоминает, что в 2024 году усиление вторичных санкций привело к усложнению логистических маршрутов и к проблемам с оплатой поставок товаров. В результате импорт стал снижаться, несмотря на активный рост потребления и инвестиций. Соответственно, по оценке ВЭБ.РФ, в номинальном выражении импорт товаров будет на 4% ниже по сравнению с прошлым годом и составит около 290 млрд долларов. «В 2025 году основные ограничения на внешнеэкономическую деятельность сохранятся, однако компании будут постепенно адаптироваться и находить новые схемы и маршруты доставки и оплаты импортируемых товаров. В то же время замедление роста внутреннего спроса и наблюдавшееся в конце 2024 года ослабление рубля станут сдерживающими факторами для восстановления импорта. В этих условиях мы ожидаем, что в реальном выражении импорт останется на уровне 2024 года», — предполагает главный экономист ВЭБ.РФ.
Инвестиции пошли в станки и оборудование
Довольно интересная ситуация с инвестициями в основной капитал. По данным Росстата, за первые девять месяцев 2024 года прирост инвестиций по сравнению с аналогичным периодом 2023-го составил 8,6%, что неплохо, но хуже 9,8% за 2023 год. Доля собственных средств в инвестициях компаний в очередной раз выросла и составила 58,4% (57,5% за девять месяцев 2023-го). Сюрпризом стал рост доли машин и оборудования в инвестициях: с 34,2 до 36,7%.
На первый взгляд все просто: ЦБ зажимает корпоративное кредитование, импортозамещение уже собрало «низко висящие плоды», но необходимость суверенного развития никуда не делась и спрос пока еще не до конца остыл. В итоге в 2025 году будем развиваться так же, как в этом, но медленнее? Не совсем.
Например, по прогнозу Александра Широва, наиболее вероятной будет околонулевая динамика инвестиций, при этом инвестиции государства будут положительными на уровне 5‒7%, а негосударственные инвестиции сократятся.
Андрей Клепач также считает, что последовательный рост процентных ставок в течение 2023‒2024 годов и возможное дальнейшее ужесточение ДКП в сочетании с повышением налогов и ухудшением финансового результата могут привести к сокращению частных инвестиций в 2025 году в реальном выражении. Если в 2021 году банковские кредиты финансировали 11% от всех инвестиций, то в 2025-м эта доля оценивается ВЭБ.РФ не более чем в 5‒5,5%. Кроме того, по мнению Клепача, негативное влияние на динамику инвестиций в 2025‒2026 годах окажет и снижение объемов выдачи ипотеки.
Главный экономист ВЭБ.РФ также считает, что в условиях высоких ставок сократятся инвестиции в таких секторах, как строительство, железнодорожный и трубопроводный транспорт. В то же время рост инвестиций сохранится в оборонном секторе, хотя и здесь финансовое состояние предприятий будет ухудшаться. В заключение Андрей Клепач напоминает, что в 2025 году проявится эффект очень высокой базы предыдущих лет, но в целом объем инвестиций будет на четверть выше уровня 2021 года.
«Мы четыре года инвестировали, настало время “собирать камни”, — говорит Валерий Покорняк, генеральный директор компании “Алтан”. — Инвестировать сегодня за счет кредитных средств стало очень дорого. Нет понимания, какой будет ключевая ставка в 2025 году».
«Еще в октябре мы реализовывали масштабную программу развития, предполагающую двукратный рост производства в 2026 году. Сегодня все инвестиции в развитие и стройку заморожены до лучших времен. Мы также прекратили прием и начали снижение числа сотрудников», — говорит гендиректор «Тонара» Денис Кривцов.
Дальше начинается самое интересное. Как поясняет Владимир Сальников, цифры инвестиций в основной капитал, которые формирует Росстат, показывают только «среднюю температуру по больнице» и не позволяют понять, что там на самом деле происходит. Когда начинаешь разбираться, то оказывается, что за 2022‒2023 годы, при общем буме инвестиций в основной капитал, у нас произошло снижение инвестиций в машины и оборудование. Инвестиции вроде как есть, но если мы говорим о том, что на самом деле влияет на увеличение производственных мощностей, то получается, что этот компонент снизился, говорит Сальников.
Далее замгендиректора ЦМАКП рассказывает, что в физическом выражении за 2022‒2023 годы общий прирост инвестиций составил 17%, а инвестиции в машины и оборудование снизились на 8%. Почувствуйте разницу. На его взгляд, ключевой вопрос сейчас — что будет происходить с инвестициями именно в машины и оборудование, а не в целом в основной капитал.
Тут некоторую надежду внушают цифры за три квартала 2024 года. «По данным Росстата, инвестиции в машины и оборудование в текущих ценах за этот период выросли на 29 процентов, в реальном выражении (если воспользоваться дефлятором Росстата) — на 17 процентов. В итоге в целом за два года и неполный третий мы получили прирост в 7,6 процента, или на два с небольшим процента в год, — это уже не спад, но на бум тоже пока не очень похоже. Для сравнения: за те же два года и неполный третий общие инвестиции в физическом выражении выросли на колоссальные 28,4 процента», — поясняет он.
По данным Владимира Сальникова, такой рост общих инвестиций частично объясняется переходом на российское программное обеспечение и не очень понятными прочими инвестициями. Инвестиции в объекты интеллектуальной собственности выросли с одного триллиона рублей более чем до двух. Прочие инвестиции тоже выросли больше чем на триллион. Причем это не оборонка, а вещи типа эксплуатационного бурения. Возможно, просачивается также часть расходов на восстановление новых территорий: компании могут понести расходы там, а отчитаться о них — в своих центральных офисах. Один из ключевых вопросов тут — как именно Росстат рассчитывает дефлятор, поскольку именно он используется для перехода из показателя «в текущих ценах» к физическому объему. Однако особенности расчета дефлятора знает только сам Росстат.
Конечно, в некоторых нишах производители все еще видят огромный рост и спешат эти ниши занять. Правда, могут сделать это только те, кто вкладывает собственные, а не кредитные средства.
Производство: новый уровень?
Если посмотреть на данные Росстата, благодаря бодрому началу года в январе‒октябре промпроизводство выросло на 4,4% (см. график 3). Если же посмотреть на традиционные опережающие индикаторы — грузооборот/погрузку и потребление электроэнергии (см. графики 4 и 5), то мы увидим следующее: в январе‒октябре грузооборот железнодорожного транспорта сократился на 5,6%, а трубопроводного неожиданно для страны под санкциями вырос на 4,1%. Впрочем, «Турецкий поток» и другие оставшиеся ветки пока не отменили, да и нефтепроводы в порты работают на полную мощность. Не говоря уже о том, что идут сообщения о расширении мощностей.
Прогнозы на 2025 год не очень радуют. Так, Владимир Сальников отмечает, что в последнее время именно отрасли, так или иначе связанные с ОПК, все больше являются драйверами роста. Он предполагает, что эта тенденция только усилится и в 2025 году если какой-то рост и будет, то преимущественно за счет этих отраслей — остальные же сектора, столкнувшиеся с разного рода проблемами, в лучшем случае будут стагнировать, а может быть, в них даже будет наблюдаться некоторое снижение.
В ИНП РАН ожидают роста ВВП на 2%, но это достаточно благоприятный прогноз. Как поясняет Александр Широв, такая динамика будет возможна при условии активного старта национальных проектов и постепенного смягчения ДКП во второй половине года.
В «Эксперт РА» ожидают роста на 1,5%. Как поясняет Антон Табах, вырастут отрасли с бюджетным финансированием, для которых ставка и возможность брать рыночные кредиты не слишком критичны, ненефтегазовые экспортеры, которые выиграют от ослабевшего рубля и отмены девальвационных пошлин больше, чем внутренние производители, а также отрасли, обслуживающие потребителей. «Эффект от возможных изменений в бюджетных приоритетах, скорее всего, придется уже на следующий год, а не относящиеся к “право имеющим” и зависящие от кредитов по рыночным ставкам как минимум не вырастут, а как максимум существенно просядут. Рост будет средненьким», — констатирует главный экономист «Эксперт РА».
В ВЭБ.РФ ожидают роста ВВП на уровне 1,6‒1,8% после 3,8‒3,9% по итогам 2024 года. Как поясняет Андрей Клепач, замедление экономического роста будет вызвано как увеличившимися структурными дисбалансами, так и — в первую очередь — избыточно жесткой денежно-кредитной политикой. Снижение ключевой ставки ожидается не ранее второго полугодия следующего года. По оценке ВЭБ.РФ, за сверхжесткую ДКП придется заплатить около одного упущенного процента роста ВВП, или около 2 трлн рублей. Кроме того, по мнению главного экономиста ВЭБ.РФ, несмотря на высокие процентные ставки, инфляцию не удастся быстро подавить — она снизится с 9,5% в текущем году лишь до 7,2% в следующем.
Андрей Клепач предполагает, что высокие процентные ставки, а также возможное ужесточение нормативов Банка России по корпоративным кредитам приведут к сокращению инвестиций в основной капитал и запасов в экономике. Потребительское кредитование, по его прогнозу, замедляется с четвертого квартала 2024 года, охлаждая динамику розничной торговли, а рост сбережений на фоне высоких ставок и торможение роста доходов населения также будут способствовать замедлению роста потребления в следующем году.
Постепенное оживление экономической активности, по мнению Андрея Клепача, начнется во второй половине года. «В среднесрочной перспективе существует потенциал для существенного ускорения экономического роста до трех-четырех процентов в год. Ключевую роль здесь может сыграть повышение предпринимательской уверенности в будущем и активизация структурной и технологической перестройки российской экономики», — сохраняет оптимизм главный экономист ВЭБ.РФ.
Некоторые внушающие надежду моменты: с 2025 года малые и средние предприятия, относящиеся к обрабатывающим производствам, будут пользоваться пониженным тарифом страховых взносов: 7,6% вместо 15%. Это серьезное подспорье в условиях растущих зарплат. Так, сократить свои расходы на взносы смогут представители МСП, выпускающие продукты питания, фармацевтические субстанции, ткани и одежду, изделия из пластмасс и стекла, бытовые приборы и другую продукцию, всего более 30 видов экономической деятельности.
Компании, которые занимаются импортозамещением, надеются на протекционизм по отношению к импорту и рассчитывают, что уж с китайскими конкурентами им удастся совладать. «Мы однозначно не ожидаем позитивного изменения ситуации в начале 2025 года, однако с оптимизмом смотрим в будущее, — говорит глава ЧЗСА Александр Дмитриев. — Для нас очевидно, что меры государственной поддержки российских производителей будут только наращиваться. Это касается и ужесточения мер по контролю за государственными закупками, и индексации утилизационного сбора для импортной техники, и различных видов субсидий для потребителей. А покупатели все чаще будут требовать надежную российскую альтернативу без платежных рисков, обеспеченную сервисом и запасными частями».
В полдготовке статьи принимал участие Александр Лабыкин
0
150.00
