Вице-премьер правительства, глава Российского футбольного союза Виталий Мутко не собирается в отставку из-за допинговых скандалов. В интервью специальному корреспонденту РБК Роману Суперу и ведущему РБК Василию Уткину он сказал, что не отвечает за допинг конкретных спортсменов, объяснил, почему сборная России плохо играет в футбол, и предположил, что бойкот ЧМ-2018 года возможен в случае, если на футбольные федерации будет оказано политическое давление.
Про допинг
Роман Супер: В докладе WADA от 9 ноября 2015 года говорится, что Россия является чуть ли не допинговой империей. Скажите, вы считаете этот документ объективным или политическим поклепом на нашу страну? Я задаю вопрос таким образом, потому что вы уже неоднократно на него отвечали, и, как мне кажется, противоречиво.
В 2015 году вы сказали, что это филькина грамота, составленная на основе каких-то непонятных источников, но позже говорили, что уважаете выводы этого документа и принимаете все меры согласно рекомендациям этой организации. Все-таки доклад WADA — это что?
— Это четвертый доклад WADA, и все они взаимоувязаны, один вытекает из другого. То, что я говорил в 2015 году, было по одному докладу, совершенно другой доклад вышел в 2016 году.
Р.С.: То есть тот был поклепом, а который в 2016 году — объективный?
— Дело не в этом, какой был поклепом, как вы называете. Я говорил и еще раз скажу, что мы чрезмерно эту тему все время раскручиваем. Сегодня есть несколько докладов WADA — это доклады независимых комиссий, это их позиция на основании определенных выводов, опросов, показаний людей и каких-то экспертиз. Естественно, решения лежат в области полномочий МОК, если это касается Олимпиады, или международных федераций. И мы видим, что по первым двум докладам международные федерации не согласились с этими выводами в большинстве своем и, пропустив эти доклады через себя, поступили очень прагматично, потому что борьба с допингом — очень прагматичная вещь. Ее не надо политизировать. Кто нарушил правила — должен быть наказан, вот и все.
Что в этом докладе самое главное — он с первой строчки направлен на то, что в России есть какая-то государством спонсируемая специальная программа покрывательства допинга; она всеобъемлющая, и практически весь спорт находится под зонтиком этой программы.
Вот с этим, конечно, мы никак не можем согласиться. Ни в одном из докладов нет убедительной доказательной базы для того.
Василий Уткин: Сейчас идет чемпионат мира по биатлону, в нем принимают участие наши спортсмены, которые отбыли дисквалификацию за допинг. С точки зрения юридической вопрос исчерпан. Но мы видим, что отношение к ним совершенно определенное. Не у всех спортсменов, но у очень многих. Все говорят: нет, мы не хотим с ними соревноваться. Да, они имеют право, но мы не будем скрывать своего отношения к ним. Как к этому относиться? Логинов отбыл дисквалификацию, он чист перед федерацией биатлона. За эти два года у вас появилось представление о том, как допинг попал в организм Логинова? Кто это сделал?
— Вся система с допингом эволюционно развивается. Мы только в 2009 году начали заниматься борьбой с допингом по-взрослому. До 2010 года у России были закрыты границы, Россия не пускала сюда допинг офицеров. Никто не мог приехать, взять у наших спортсменов пробу и уехать. Мы открыли границы, приняли соответствующие законы, создали РУСАДА, построили одну из лучших лабораторий, все это передали WADA, и вся эта работа началась.
В.У.: Вы говорите, что мы примем законы, и они принимаются. Но, если мы не знаем, каким образом в организм Логинова попадает допинг, как же мы их будем применять?
— Этим будут заниматься правоохранительные органы. Это совершенно другое расследование. Мы будем иметь возможность это расследовать. Вы поймите правильно: у федераций нет возможности проводить эти проверки.
Я вам могу десятки объяснительных показать, спортсмен просто не объясняет. Сейчас работает комиссия по восстановлению легкой атлетики (комиссия Международной ассоциации легкоатлетических федераций — ИААФ по восстановлению членства Всероссийской федерации легкой атлетики. — РБК). Они сюда приехали (в январе глава рабочей группы ИААФ по России Руне Андерсен вместе с коллегами посещал Москву. — РБК), опросили 30 или 50 спортсменов. И в выводе написали: «Вы удивительные, но у вас никто никого (не сдает. — РБК)». У них есть принципы информирования. У нас этого нет. Приходит спортсмен, который нарушил правила, и говорит, что он не знает, как к нему в организм попал допинг. Или говорит, что удивлен сам. Мы же видим все это на страницах газет.
Я с вами согласен — пока не будут привлекаться люди, которые побуждают спортсменов, то мы ничего (не добьемся. — РБК). Сейчас люди такие отстраняются. У нас десятки тренеров, которых мы называли, проводили расследование, лишили их возможности работать в легкой атлетике, лишили их статуса.
Сейчас появятся нормы закона, запрещающие работать в профессии. Они будут применяться. Я надеюсь, что люди, у которых смысл в жизни кого-то обманывать, они задумаются об этом.
Р.С.: Скажите, пожалуйста, что конкретно будет российский спорт делать для того, чтобы исправить свою репутацию в мире, за границей после всех этих скандалов с допингом? Существует какая-то программа, деньги специальные для того, чтобы за пределами нашей страны наш имидж каким-то образом улучшить?
— Мы будем делать то, что мы делаем, спокойно работать и соревноваться. То, что мы сделали сейчас в Казахстане на Универсиаде. Приехала сборная, обыграла всех, заняла первое место. То, что сейчас наши дети делают в Турции на юношеских играх.
Р.С.: Отношение к российскому спорту очень изменилось…
— Сегодня у меня был президент и главный тренер конькобежного спорта, мы говорили об итогах чемпионата. Абсолютно другая атмосфера и на трибунах, среди спортсменов. Когда был первый «наезд», они промахнулись с этим мельдонием. Не хочется никого обвинять, может быть, это и умышленно было. 48 спортсменов обвинили наших, они были дестабилизированы в период подготовки (к Олимпиаде. — РБК), а потом всех вернули в спорт, не предъявив никаких обвинений. Никто даже не извинился перед ними.
Про ЧМ по футболу
В.У.: Вот сейчас возьмут и отберут у нас чемпионат мира по футболу. Хотите, я вам скажу, как могут отменить чемпионат мира, реалистичный сценарий? Сейчас будет абсолютная тишина, потому что в срыве Кубка конфедераций не заинтересован никто. Он уже есть, его никуда не перенести, это деньги, это прибыль ФИФА и все что угодно. А потом летом, например, сборная Англии или сборная Германии или и сборная Англии, и сборная Германии скажут: «Мы не поедем на чемпионат мира в Россию, мы не хотим». Бойкот. И тогда получается интересная ситуация. Сказать это в июле — значит, не сказать ничего, потому что еще отборочный турнир, потом сколько угодно еще можно отказываться от этих слов. А вот пиар-кампания начнется — в английских СМИ, непобедимых совершенно, неистребимых СМИ. Джани Инфантино, президент ФИФА, он же там живет, он уязвим.
— На самом деле мы, безусловно, (живем. — РБК) в мировой футбольной семье, имея отношения и с федерацией футбола Британии, и с другими. Могу сегодня сказать, на сегодняшний день ни у одной международной спортивной федерации нет желания бойкотировать. При одном условии — если на них не будут давить политические решения.
В.У.: Но могут же?
— Да, могут. Но сегодня ни одна спортивная федерация этого не заявляет. Все с удовольствием начнут квалификацию, будет 1 декабря жеребьевка. Совсем недавно я был на заседании исполкома ФИФА, докладывал ход подготовки. Но все может быть. Мы для себя это делаем. Мы чемпионат мира делаем не ради того, чтобы просто его провести. Мы развиваем свою страну, мы имеем большую программу модернизации страны, мы строим 12 стадионов, мы строим 11 аэровокзальных комплексов. Мы модернизируем принимающие города, строим там тренировочные площадки и отели, инженерную инфраструктуру, улично-дорожную, станции метро. В конечном итоге мы это делаем для себя.
Р.С.: Виталий Леонтьевич, про стадион у меня вопрос. Мы все это делаем для себя, хорошо. И тем не менее есть проклятый стадион «Крестовский», который многими россиянами воспринимается как эталон коррупции и разгильдяйства. Сколько можно его строить, переносить даты и вливать деньги? Вам не кажется эта ситуация кошмарной, несправедливой, неправильной и, может быть, вам неловко даже за нее?
— Да нет, вы знаете, год назад мы взяли эту ситуацию под контроль. Я не соглашусь с вами, что стадион проклят. Неделю назад мы провели там первое тестовое событие, пришло 10 тыс. человек, и все увидели, какой замечательный стадион. Современная арена. 22-го числа я вас приглашаю, приезжайте, чтобы не говорить голословно…
Р.С.: Почему его так долго строят и он так дорого стоит?
— Это второй вопрос, почему он так долго строился. Потому что произошла смена губернатора, была большая дискуссия о проекте: одни хотели с закрывающейся крышей, другие хотели выдвижное поле. После разрешения провести чемпионат мира появились новые требования ФИФА к стадионам, они не были учтены. Два раза менялся подрядчик.
Р.С.: То есть вы считаете, что это объективные причины, из-за которых не нужно отчитываться?
— Нет, так долго нельзя строить, но сейчас ситуация под контролем и правительства города, и правительства России. 26 декабря 2016 года стадион получил разрешение на ввод в эксплуатацию. Он введен, все.
Р.С.: Когда можно будет использовать стадион?
— Он уже используется.
Р.С.: То есть можно играть уже сегодня?
— Для того чтобы играть на нем в футбол, он должен получить сертификат РФС, должен быть внесен в реестр спортивных арен. Сейчас эта работа идет. Комиссия создана по сертификации стадиона. 27-го числа приедет комиссия ФИФА.
В.У.: Вы знаете, когда «Зенит» собирается на нем играть?
— «Зенит» сыграет в апреле первую игру, кажется, 19-го, с «Уралом». «Зенит» сыграет три игры до чемпионата мира на этой арене.
Про сборную России
Р.С.: Почему российская сборная по футболу так паршиво играет? Можете назвать три главные причины?
— Я сам очень много думаю на эту тему. Я не хочу сказать, что мы мегазвезды. Думаю, одна из причин — не очень велика мотивация у игроков, которые приезжают в сборную. В силу, наверное, различных обстоятельств. И думаю, что потенциал у этой команды значительно выше. Я не хочу сказать, что они должны были на Европе всех проходить и что-то выигрывать, но то, что потенциал у этой команды значительно выше, я уверен.
Футбол для нас же либо любовь, либо ненависть. То мы сразу поднимаем, то мы сразу убиваем. Это крайне сложно для молодых ребят. Нам нужно очень много мер принимать. Мы определенные шаги сделали — новый тренер, обновленная команда, две спарринг-игры серьезных у нас будет, (со сборными.— РБК) Кот-дʼИвуара и Бельгии, надеюсь, что мы увидим некий прообраз. Будем говорить и с клубами, и с ребятами, чтобы сегодня, конечно, мы увидели совершенно другую игру.
В.У.: Я не понимаю другого, Виталий Леонтьевич. Я вас знаю много лет, еще даже когда вы «Зенитом» руководили, мы встречались иногда. И я знаю вас как человека, находящего контакт с людьми. Как же так получается, что у одних спортсменов вы не можете по-честному спросить, как к ним дурь попала, у футболистов проблема мотивации. Да вы до любого достучитесь! Как же так получилось, что не получается?
— Восемь лет меня не было в футболе. Я понимаю, это сейчас в первом вопросе звучало, что я за все отвечаю. И за то, что кто в раздевалочку зашел и допинг принял. На самом деле вопрос ведь заключается в следующем. Мы упустили ряд позиций в том, чтобы достучаться (до игроков. — РБК), поговорить. Я был в 2008 году с командой в течение двух с половиной лет, и мы показали результат (третье место на чемпионате Европы 2008 года. — РБК). Вы правы, этим нужно заниматься на постоянной профессиональной основе, вот и все, и мы будем этим заниматься сейчас.
Сборная России стоит 1,5 млрд — это только сборы, перелеты, полеты, тренировочные базы и прочее. Бюджет денег не дает. Госмонополии денег не дают. Вы видите, что у меня нет ни «Газпрома» в РФС, никого. Мы пошли по пути, чтобы были рыночные спонсоры, те, которые сегодня хотят инвестировать и положить имидж компании рядом с футболом.
В.У.: Сборная, о которой вы говорите и успехами которой справедливо гордитесь, играла в 2008–2010 годах. Это была сборная последняя, которая была составлена из футболистов, которые росли и мужали без лимита на легионеров. Он, как мне кажется, наносит колоссальный вред нашему футболу.
— Вы неправы, и вы это знаете. Лимит сегодня — это только один из элементов изменения ситуации в российском футболе. Но я хочу, чтобы все знали: я его не изменю, до чемпионата мира даже никто меня не убедит. Потому что я знаю простую арифметику: если бы не было лимита, у нас сейчас бы русских игроков вообще не было. Вы вспомните. В 2005 году я стал президентом РФС, я пришел на первый матч «Динамо» московского. 11 легионеров было на поле. Вы о чем говорите?
У «Зенита» огромные, колоссальные возможности, он стремится, хочет выиграть чуть ли не Лигу чемпионов. Я ушел из «Зенита» в 2003 году, ни одного ленинградского парня там нет. О чем разговор? У «Рубина» огромные и колоссальные ресурсы…
В.У.: Как этому помогает лимит?
— Лимит здорово помогает. Сегодня вы вынуждены иметь пять (российских. — РБК) игроков и дать им возможность играть.
Про отставку
Р.С.: Очень народный вопрос про футбол. Вам кажутся адекватными зарплаты игроков российской сборной? Они зарабатывают свои деньги?
— Зарплату им за игру в российской сборной мы не платим.
Мы им платим вознаграждение за соответствующий результат. Условно, каждая игра на чемпионате Европы стоила определенную сумму; 70% этой суммы им идет на вознаграждение. Проиграли — они получили 0. Выиграли, они получили 70% от этой суммы, поделили на команду.
В.У.: Сейчас товарищеские матчи бесплатно играют?
— Они за товарищеские матчи тоже будут получать, с доходов. Если мы продаем билеты, если мы продаем телевидению права на этот матч, они с этого будут получать. Сейчас мы вернули в сборную вот такие отношения. То есть ребята в сборной видят, за что (получают деньги. — РБК).
Еще раз скажу: они получают именно вознаграждение, то, что они заработают — или на контрольных матчах, или на официальных матчах. И это деньги как раз рыночные, которые платятся сегодня ФИФА, УЕФА. То же самое происходит в Лиге чемпионов.
Р.С.: Еще один народный вопрос. После многочисленных провалов наших футболистов, после допингового скандала, который тянется и тянется, почему вы не ушли в отставку?
— Безусловно, я всегда меру ответственности своей знаю. Но я же не могу встать и уйти. Естественно, такие вопросы обсуждаются…
Р.С.: Сейчас губернаторы один за другим встают и уходят.
— Их отставки принимаются.
Р.С.: Вы же и не предлагали?
— Вы такой вопрос задаете, но на самом деле я свою меру ответственности знаю, и такие вопросы обсуждались. Но надо внутри смотреть. Есть отрасль — физическая культура и спорт. Давайте посмотрим на ее развитие за последние пять-шесть лет. Сядем и посмотрим, какие показатели, за что должен отвечать министр. Все-таки он должен создавать условия для развития отрасли. И за последние годы доля граждан, вовлеченная в спорт, увеличилась в разы, поднялась на 20 млн человек. Количество спортивных сооружений увеличилось в 1,5 раза, сегодня практически каждый регион вовлечен в занятия спортом.
Р.С. :Но есть проблемы и скандалы, которые все это перекрывают моментально.
— Мы на них так сильно реагируем на самом деле и поддаемся политизации этого вопроса. Политизируем и пытаемся найти обязательно ответственного. Это нужно делать, но сегодня я за допинг конкретного спортсмена не отвечаю. Когда мы выигрываем Олимпийские игры, на груди для наград мест не хватает. Как что-то проигрываем, все фокусируется на меня.
Конечно, я несу ответственность, но я не могу понять, как я могу повлиять на то, что Маша Савинова или другой спортсмен применил допинг.
Р.С.: У меня еще один очень важный вопрос, раз уж у меня функция задавать народные вопросы. Вы продолжаете изучать английский язык и улучшать его?
— Путем общения с коллегами. Моего знания английского хватает для общения с коллегами, вот и все.
0
25.00
