ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Фев. 11, 2021

— Вы сами какие мультики любите?

— Обожаю диснеевские. Там понятные, простые истории и персонажи, которым веришь. В художественных фильмах персонажам я часто не верю, а в мультиках доверяю всегда. И такие сюжеты там не избитые, такие ситуации возникают у героев, что хочется сопереживать им. Иногда включаюсь настолько сильно, что хохочу громче детей или рыдаю вместе с каким-нибудь пятилетним ребенком, который сидит рядом в зале. Да, не смотрите на меня так. Я плачу на мультиках в кино. После «ВАЛЛИ», например, у меня был какой-то катарсис. Мы с моим другом, режиссером Марюсом Вайсбергом, пошли смотреть в кинотеатре «Октябрь» этот мультфильм. Когда вышли, Марюс говорит: «Какой крутой мультик». А я отвечаю: «Да, Марюс, вот как они сделали, что я так сильно сопереживаю?!» — и тут у меня, взрослого мужика, случается истерика, я начинаю рыдать прямо на улице. Эмоции прорвались. Я понимал, что это выглядит странно, но не мог остановиться. Марюсу неудобно, он смотрит на меня... А я пошел, сел на остановке на Новом Арбате… Едут мимо машины, автобусы, а я сижу и реву.
— Но это нормально, когда артист эмоциональный, иначе он мертвый артист.
— Надо холить и лелеять свой внутренний мир, своего внутреннего ребенка. Я абсолютно четко понимаю, что, если вдруг каким-то образом мой внутренний мир зачерствеет, — конец. Чтобы эта восприимчивость к миру не покинула меня, нужно доверять, не прекращать верить в жизнь, в хороших людей и в любовь. Несмотря ни на что, нужно помнить, кто ты и откуда.
— Кто вы и откуда?
— Парень из Таганрога, я вырос там. Жизнь была прекрасной. В детстве и зима была холоднее, и снега больше. А летом постоянно тепло, мы всегда купались в море и в речках. Запомнились самые прекрасные моменты.
— А кто ваши родители?
— Обычные рабочие люди. Всю жизнь они проработали на заводе «Красный котельщик».
— И у вас была такая же перспектива?
— Я так узко не думал. В моей голове роились разные варианты развития дальнейшей жизни. Я много где учился: в кулинарном, в медицинском, был кондитером, поваром, женским парик­махером, бодибилдером, танцором. Но занесло в актеры. Сначала я занимался в театральной студии, потом учился в театральном училище в Таганроге два года. Только потом — ГИТИС, Москва. Не поверите, но я понял, что это и есть дело моей жизни, только учась на втором курсе в ГИТИСе. Я даже помню момент: переходил дорогу, и вдруг прилетела мысль, что я счастливый человек, потому что наконец-то нашел занятие, которое мне не наскучит никогда. Все остальное, чем я раньше занимался, быстро надоедало. И спорт, и танцы — все. Начинал марки коллекционировать, солдатиков, потом оружие какое-то собирал, но разочаровывался. Я таким непостоянным был всегда.
— Вы себя считали талантливым человеком?
— Нет, не считал. Вот я к Табакову поступал — не поступил. Самого Олега Павловича не видел, но один из педагогов в приемной комиссии мне сказал: «Вам не нужно этим заниматься, езжайте обратно в Таганрог».
— И как вы, человек ранимый, это восприняли?
— Ничего страшного, ну, сказали и сказали, я через некоторое время это и забыл. Странно было бы, если бы я сказал: окей — и поехал бы в Таганрог заниматься непонятно чем. Я потом в ГИТИС поступил к Леониду Ефимовичу Хейфецу. Взяли на платное. На экзамене в сочинении сделал двадцать две ошибки из-за невнимательности. Писал на тему любимого литературного героя и не нашел ничего лучше, чем описать Ивана-дурака.
— Хейфец в какой момент в вас поверил?
— В конце четвертого курса. До этого не верил, но этим только меня стимулировал. Мне хотелось доказать ему и себе, что я хороший, я годный, я могу. Но и без Хейфеца были люди, которые в меня верили. Например, Нина Чусова, которая на режиссерском тогда училась. Она меня во многом сделала, превратив из обычного улыбающегося таганрогского пацана в неврастеника, переживающего и сопереживающего. С ней я вдруг начал активно работать, познавать азы техники. Я понимал тогда, что большого таланта у меня нет, вообще никакого нет таланта… И это не вранье и не рисовка. В ГИТИСе было полно людей в десятки раз талантливее меня. Но я занимался профессией как-то неистово, можно сказать. Какую-то актерскую технику для себя придумал. Мне даже книгу об этом относительно недавно предлагали написать. Я знаю, как и что нужно делать актеру на съемочной площадке. Не понимаю, откуда во мне это родилось. Возможно, из-за того, что все мои основные работы в театре были как будто на вырост.
— Какие, например?
— «Дядя Ваня» в Театре имени Моссовета. Я Войницкого стал нормально играть только спустя три года после премьеры. Когда начиналась работа над спектаклем, я сказал Андрею Сергеевичу Кончаловскому, который ставил спектакль, что очень хочу играть дядю Ваню. И он сказал: «Хорошо! Но я буду от тебя требовать, я с тебя не слезу». Я ответил: «Не слезайте, пожалуйста!»
— Насколько вы можете контролировать себя в каких-то эмоциональных сценах? Иногда актеры только после спектакля обнаруживают — разбиты колени, руки.
— Это раж. И я, бывает, на сцене впадаю в раж. Например, на «Великолепном рогоносце» у меня постоянно ободраны ноги. Очень тяжелый спектакль. После премьеры в течение года я терял во время представления по два килограмма живого веса. Потом подуспокоился, организм постепенно сам распределился, нашел микро­паузы, в которых можно перевести дыхание. И теперь это всего лишь минус килограмм. Если бы этого распределения нагрузки не произошло, я б, наверно, умер. Но все слава богу, и после спектакля могу даже поехать куда-то и всю ночь отжигать. Все, кто видел «Рогоносца...», не понимают, как после него в принципе можно остаться живым. А мне уже нормально. Гораздо сложней даже не после, а до спектакля. Дня за два я начинаю волноваться. Сердцебиение, нет сил, слабость, не хватает кислорода, зеваешь. Театр не люблю из-за сильного стресса.
— Почему не уходите из театра?
— Я бы не получил то, что имею, не играя на сцене. Театр обогащает актерски, заряжает, добавляет в мою профессиональную копилку новые способности и возможности.
— Вы сейчас один из самых востребованных актеров, но проходили через все. Наверняка есть роли, за которые стыдно, которые, возможно, и не стоило бы играть.
— Это нормально. Молодые артисты хотят работать, зарабатывать, хотят экспериментировать в жанрах и порой принимают самые странные предложения. И у меня было несколько дурацких фильмов. Вот одна история. Я посмотрел «Полное затмение» с Леонардо Ди Каприо. Он играл Артюра Рембо, юного и прекрасного, и у него были взаимоотношения с Полем Верленом. И подумал: надо расширять свой диапазон. И как раз поступило предложение от Саши Шейна сниматься в фильме «Смеситель». Я играл любовника Гоши Куценко. Мой герой забеременел от него. Я, конечно, когда все это увидел на экране, был в шоке от ужаса. Как отрезало. Эксперимент не удался. И еще снимался в фильме «Счастливый конец». Здесь ничего стыдного, но если бы я знал, что будет после съемок, десять раз бы подумал, соглашаться или нет. Играл стриптизера. Погрузился в эту историю, тело сделал себе идеальное. Брил ноги, грудь. Так мне это нравилось! Я кайфовал. В финале съемок со мной произошло странное. Мы пошли с друзьями отрываться по клубам, и я там кутил и веселился прямо вот в том костюмчике стриптизера. Утром проснулся и вспомнил, что творил. И понял, что я в тот момент ощущал себя не собой, а моим героем. Как будто другой человек вселился, а меня самого сожрал. Это был кошмар. Депрессия накрыла на полгода. Так что рамки расширять можно, нужно, но осторожно.
— В вашей фильмографии много самых разных по жанру картин. Чего вы хотите сейчас?
— Сейчас я хочу играть всяческих негодяев. Начиная со смешных, заканчивая самыми гнусными и неприятными типами. Все говорят, у меня очень доброе лицо, так вот, хочу сломать это сложившееся восприятие. И я уже начал эту историю. Был негодяйчик Славик в «Беспринципных». Язык без костей, постоянно врет. В тех же «Дылдах», второй сезон которых скоро выходит на СТС, у моего героя тоже элементы негодяйства. Не скажу, что он женоненавистник, но что-то хамское в нем есть. Он со сложным характером, запутавшийся в жизни, любящий и пытающийся вернуть свою любовь. Ему сопереживают, несмотря на то что он часто совершает нехорошие поступки. Новый сезон получился более трогательный. Будет еще и третий. Я этот проект очень люблю, хотя в свое время не соглашался даже сценарий прочитать. Когда мне его предложили, уже вышли «Легенда № 17», потом «Движение вверх», и я не хотел участвовать в повторах спортивной темы. И еще я понимал, что начнут спекулировать на моем невысоком росте. В итоге меня уговорили хотя бы прочитать материал. А когда прочел, понял — нужно соглашаться. И очень рад, вышло даже симпатично. Мои дочки любят смотреть сериал «Дылды».
— А что еще они смотрели из ваших фильмов?
— Недавно смотрели «Идеальную семью», где я играл подкаблучника.
— А вы сами подкаблучник?
— Я не подкаблучник, нет. У нас в семье с Дашей всегда было полное равноправие, никто ни на кого не давил. Существовали мы друг с другом органично. У нас все шло не от большой любви и страсти, а от предлагаемых обстоятельств. Мы не собирались жить вместе, но у нас появилась Варвара. А чуть позже Саша. Как-то мы набирали обороты. В нашей жизни случалось всякое, но мы долго оставались вместе и были счастливы. У нас была прекрасная, хоть и нестандартная семья. Сейчас, когда мы с Дашей официально расстались, я все равно называю ее, Варю и Сашу своей семьей. Потому что, по сути, так и есть. Вот так мы живем.
— И кто в вашей семье самый большой хулиган?
— Я. Это же очевидно.
— Вообще, не очевидно. Может быть, Саша или Варвара.
— Нет, Саня у нас очень серьезная девчонка, сосредоточенная. Варварка больше хулиганка, она быстро взрослеет. Я люблю шутить с детьми и кайфую, когда они шутят со мной. Мне хочется привить им чувство юмора. А еще — ощущение свободы. Не люблю ничего категорично запрещать, важнее рассказать им об ответственности за любое совершенное или несовершенное действие.
— То есть вы такой спокойный разумный отец, который детей даже и не наказывает ни за что, только объясняет?
— Наказываю. Не разговариваю с ними в наказание. Приходится, хотя мне самому, кажется, в такие моменты тяжелее, чем им. Нужно же как-то корректировать поведение и иногда заставлять что-то делать. Без этого тоже ничего хорошего не будет. Все наши музыканты говорят: если бы нас не заставляли, мы никогда не научились бы музыке.
— А какие интересы у девочек?
— Самые разнообразные. Сашуля любит рисовать. Знаете, она нас с Дашей очень удивила. Ей по возрасту полагалось в школу только на следующий год идти. А она захотела пойти в этом и попросила маму и меня, чтобы отдали ее в первый класс. Немного у нас не срослось, но желание было мощное. В той же школе, куда пойдет Саша, учится Варвара. И тоже удивительная история. Варя приходит с утра в школу, за час-два до начала занятий. Уже после нее приходит уборщица, а потом подтягиваются учителя и дети. Я ее спрашиваю: «Что там такого, в этой твоей школе?» Она даже толком ответить не может. Ей очень нравится. Раньше она училась три года в московской школе, потом мы ее перевели в эту — за город, на Николину Гору.
— Вы долгое время были одним из самых ярких московских тусовщиков, постоянно в центре событий, в центре Москвы. Потом вдруг жизнь ваша изменилась, вы поселились на Николиной Горе с дочками. Построили дом в Таганроге, теперь строите дом на Алтае. То есть сейчас вы стремитесь из центра куда-то, где свое гнездо, нора, своя территория.
— Так и есть. В определенном возрасте это нормально. Если ты постоянно тусуешься, ничего хорошего из этого не выйдет. Одна пустота. И я эту пустоту остро чувствовал. Настоящую отраду, тепло, любовь и все позитивные моменты я нахожу с близкими, мне хорошо. Иногда, конечно, заскучаю немножко, могу вырваться, с друзьями покуролесить… Но силы и желание уже не те. Раньше мог гулять по три дня подряд по клубам и квартирам.
— Во время пандемии вы все время жили на Николиной Горе. Это был хороший период?
— Прекрасный. Распорядок был примерно следующий: мы с Дашей вставали и шли тренироваться. Там участок большой, есть корт, мы играли в теннис. Это все Дашиной семье от ее прадедушки осталось. Владимир Мясищев — генеральный конструктор ОКБ был, изобретал бомбардировщики. В 38 лет он стал генералом… Так вот, мы вместе занимались спортом, вместе готовили завтрак. Это было очень увлекательно, потому что Даша любит готовить. Она — пекарь. Печет всевозможный хлеб на закваске, производит реально вкусную продукцию. Семья у них большая — Даша, Маша, ее сестра. Наши с Дашей дети. Машины дети. Еще есть младший брат Володя, настоящий повар. На карантине все собрались на Николиной Горе. Это был как Ноев ковчег. Кроме людей еще две собаки — такса Тяпа и золотистый ретривер Винни. А также коты Персик и Финдус, попугаи Стеша и Кеша и две безымянные черепашки. В общем, полон дом, скучать нам не приходилось. К тому же у Даши и тогда было дело: семейная пекарня, называется она Sasha Bread, потому что основана в год рождения нашей младшей дочери Александры. И сейчас мы все в эту хлебную историю втянуты. Даже я.
— Вы дегустируете?
— Инвестирую, дегустирую. Рань­ше подключался активно. Вот на Пасху был курьером. Тогда люди сделали много заказов, и не хватало сотрудников на развоз. Я впрягся, на машине развозил заказы. Никто меня не узнавал. Люди не могли себе представить, что это возможно. Было забавно… Так вот, мы готовили завтрак, потом дети садились за уроки. Режим самоизоляции очень сильно нас сплотил. Мы играли­.
— Во что?
— В картишки. Мы любим поиграть в дурака. А по вечерам мы смотрели всей семьей какой-нибудь фильм. Ужин всегда был особенным. Взрослые члены семьи по очереди брали на себя приготовление чего-нибудь удивительного. Изощрялись. Мама Даши готовила болоньезе. Гия, бывший муж Маши, который тоже с нами жил во время само­изоляции, — что-то грузинское. Я не мог сам удивить семью в плане кулинарии, поэтому просто заказывал какие-то вкусняшки, поддерживал нашего российского производителя. Только бабушка лежала у себя на кровати, смотрела телик и пожинала плоды наших кулинарных экспериментов. Мне нравилось какое-то время не работать, я наслаждался каждой минутой. Мы ежедневно снимали сториз, как веселимся всей семьей, занимаемся спортом, гуляем, ходим на речку. Я даже прыгал в воду с тарзанки по заказу старшей дочери Варвары…
— В конце декабря ваша жизнь изменилась, вы с Дашей официально заявили, что больше не вместе, но остаетесь близкими людьми.
— Подошло время, мы поняли, что нам лучше остаться просто друзьями, чтобы предотвратить возможные конфликты, которые уже готовы были вспыхнуть. Мы вовремя это увидели, все обсудили и, дабы не доводить до войны, решили остановиться. Никто не в обиде, нет победителей и побежденных. Мы по-прежнему в прекрасных отношениях.
— Как реагируют дети на ваше расставание?
— Они не видят никакой разницы. Ну, только что мы не целуемся и чуть меньше видимся. А так все то же самое, абсолютно. Но Саша пока не знает о расставании. А Варе я рассказал. Очень волновался, но, к моему удивлению, она спокойно все это восприняла. Варя взрослый человек, прямо друг. У меня с ней классные и теплые отношения.
— Скажите, а для чего нужно было, как только ухудшились отношения, сразу же сообщать об этом?
— Я публичный человек, если я начну какие-то отношения, все вокруг станут говорить…
— И вы, я так понимаю, эти отношения уже начали. На «Золотом орле» вас сопровождала прекрасная блондинка. Что вас связывает?
— Девушку зовут Алена Иванова. Она очень хорошая, красивая, любит бальные танцы. Мы с ней дружим — и ничего больше. (Улыбается.)
— Скажите, как вы провели Новый год и зимние каникулы?
— Новый год встретил по традиции на Николиной Горе с семьей. Потом поехал в гости к своим друзьям. А первого числа мы с Варваритой вдвоем улетели на две недели на Мальдивы. Саша не захотела лететь, решила остаться дома с мамой. На острове была прекрасная компания. Мой друг Марюс Вайсберг с Наташей Бардо и их сыном, моим крестником Эриком, и еще несколько знакомых семей. Чудесно время провели. Тепло, весело. Ходишь в плавках с утра до вечера. На обед и ужин можно просто футболку накинуть. Все время босиком — потрясающе. Ночью не холодно. И наши суровые, нервные русские души это смягчает. Мы недавно вернулись в Россию, и я сразу приступил к работе. У меня два больших проекта в феврале и в марте. Один — сериал «Даркнет», который будет сниматься для онлайн-кинотеатра IVI. У меня там очень интересная роль, мы уже мерили обалденные костюмы, которые сделала талантливая Варя Авдюшко. А второй проект — полный метр, первый игровой фильм режиссера Евгения Григорьева, который до этого снимал документальное кино. Рабочее название — «Подельники». И там и там я буду играть очень неприятных людей. Прямо суперзло! Я запустил до Нового года в космос свое желание — играть таких негодяев, и вот оно стало реализовываться. Настоящее чудо. (Смеется.)