На прошедшем в Каунасе чемпионате Европы не было российских спортсменов, но русскоговорящих приехало очень много, в том числе и тренеров. Одним из знаковых и знакомых людей у бортика стала чемпионка мира Мария Бутырская, которая сопровождала сербскую москвичку Антонину Дубинину.
Дубинина не пробилась в произвольную программу из-за травмы, а Бутырская рассказала «СЭ» о том, как русских не хотели пускать литовские организаторы, почему она считает Губанову настоящей чемпионкой Европы и как относится к проблеме веса и расстройства пищевого поведения у фигуристок. Посольство Литвы, напомним, прекратило выдачу виз россиянам за редким исключением — если походатайствует МИД страны. Несмотря на международный статус турнира, литовский МИД помогать россиянам ожидаемо не собирался. Но почему бы оргкомитету турнира под эгидой международной организации ISU хотя бы не посодействовать членам допущенных команд, пусть и россиянам — не совсем ясно.
Пришло официальное письмо из оргкомитета
— Мария, честно говоря, я удивился, увидев вас на чемпионате Европы.
— Да я сама удивилась тому, что себя там увидела.
— Добирались тяжело?
— Очень тяжело. В Литву можно попасть только по мультивизе, у меня она закончилась. Я ездила два месяца назад в Финляндию на соревнования — организаторы прислали приглашение, я пошла в посольство, дали визу без проблем. Да, на семь дней, но дали. Здесь организаторы сказали прямо — русским приглашений высылать не будем.
— Именно отказались? Даже не проигнорировали?
— Да, отказались, не стали помогать. Пришло официальное письмо от оргкомитета, что людям с российским паспортом приглашений не будет. А без него ты как будешь обосновывать цель визита?
— Потрясающе. Хотя вы не политик.
— Да, я с дочерью из-за тенниса много перемещалась по Европе, у меня нет никаких запретов. Но так или иначе, пришлось искать обходные пути, строить маршрут через другие страны. Въехали в итоге без проблем. Потом с трудом выезжали, несколько раз сдавали отпечатки, очереди. Я полагала, что они хотели бы побыстрее со мной расстаться, ан нет.
— А российских тренеров много вообще доехало? Я как-то, кроме Этери Тутберидзе, никого и не помню.
— Да, мы с ней общались. Нет, были наши, и наши в широком смысле из ближайших республик, международным языком на чемпионате Европы точно можно было назвать русский. Даже итальянцы стараются на нем говорить. (Смеется.)
— Этери Георгиевна легко идет на контакт, помнит вас?
— Да, мы с ней прямо на месте присели и поговорили, когда увидели друг друга. Не то что «привет» и все. Обсудили, что у нее происходит, что у меня, у нас дети у обеих растут. Она очень общительная на самом деле, много говорит, ей хочется поделиться эмоциями. Понятно, что образ медийный у нее другой, но она же действительно не будет выходить к фанатам и с каждым говорить. Она не делала вид, что меня не знает, нет. (Смеется.)
Европейцы радуются участию в чемпионате. Мне на фиг не нужно было просто участие!
— Можно сказать, что вы против отстранения нас от мира? А то у нас любят говорить, что у нас теперь все свое и оно гораздо лучше. А знакомая вам Ирина Слуцкая даже утверждает, что четверной аксель Малинина ей неинтересен, так как он американец, а надо за своих болеть.
— Мы в мире фигурного катания, и он продолжает существовать. Я очень надеюсь, что нам скоро дадут возможность выступать, есть такая надежда. От акселя Малинина тоже не надо отказываться, он есть, и это просто... просто пипец, простите, как он его делает! Малинин тоже наш же, мы соревновались вместе с Таней Малининой, и сейчас она тоже идет к цели как мама и тренер, нам стоит за нее порадоваться! Она не стала чемпионкой мира, как я или Ира, но она воплощает в жизнь свои знания и чаяния в своем ребенке. Это же круто! Я за Таню очень рада, что у нее родился такой талантливый сын. Так к этому надо относиться. Он же даже не американец в буквальном смысле, он выступает за эту страну только по территориальному признаку, так как родился там. Его родители оказались в США в тот момент времени — наверное, потому что они не очень были нужны в России. Дай бог мне таких детей. Я тоже стараюсь сделать своих детей такими — чтобы гордиться за них.
Хотя честно — я в принципе не очень хотела ехать на чемпионат Европы, все-таки Антонина была в неподходящей для него форме. В начале сезона она пережила стрессовый перелом, восстановиться быстро очень непросто. Не хотелось видеть такое выступление, честно. Но... отнеслась по-человечески. (Смеется.) Хотя мысль проскочила — лучше б на границе остановили и отправили обратно.
— Пытаюсь понять: а зачем она катается? Есть цель? Или просто кайфануть?
— Ей надо с ней определиться. У меня была конкретная цель, я к ней шла. Выиграть, показать лучший для себя результат. Я сейчас посмотрела на иностранцев — они улыбаются, все так рады чему-то. Очевидно, тому, что просто участвуют в чемпионате. Для меня не участие было главным. Каждое соревнование — своя цель, и ты пытаешься ее достичь. Мне на фиг это участие не нужно! У нас, русских, видимо, так повелось.
— Простите, если это прозвучит грубо, но вы же не так заметны, распиарены как тренер. Поэтому и не ожидал увидеть вас в Каунасе.
— Знаете, когда я занималась тренерским делом на полную мощность, то с двойных прыжков до мастера спорта все доходили. Да, я не претендовала на какой-то топ-статус, но все же. А потом... потом у меня стало трое детей. И тут либо дети, либо ученики, одной попой на двух стульях не усидишь. Приоритетом стала семья. Если бы муж работал в Москве, можно было бы устроить по-другому, но он работает в Сочи или Череповце тренером в КХЛ, это круто. И когда ты одна с тремя детьми, у тебя появляются обязательства. Моей дочери-теннисистке нужна была помощь, надо было начинать ездить по международным соревнованиям. Нам пришлось вдвоем кататься по юниорским турнирам. Она начала получать хорошие контракты. Когда ты юниорка, у тебя нет сразу команды, тренера, нужно показать себя. И только в ноябре мы с ней съездили последний раз, на днях она улетала в Тунис уже с тренером. Поэтому сейчас я могу вздохнуть спокойно и всерьез возвращаться в фигурное катание. Не дома же сидеть! (Смеется.) Конечно, когда ты два года каждые две недели уезжаешь из Москвы, нормально не потренируешь. Нужно 24 часа быть со спортсменами. А с Тоней мы шли скорее по индивидуальной программе. Понятно, что серьезный результат требует большего. Я, может, в такой форме даже и не поехала бы на чемпионат Европы, но ехать было необходимо.
Губанова должна была выиграть
— Как вам в целом атмосфера? В России многие думают — местечковый турнир, народу мало, наших нет...
— Народу правда маловато, пустенько. Хотелось бы побольше людей. Но организовано все прекрасно. Все так же грамотно, строго, четко, автобусы ходят по расписанию минута в минуту, гостиницы нормальные. Красиво оформлено. Не чувствовалось, что это местечковый турнир, чувствовалось, что это чемпионат Европы. И 70 процентов народу говорит на русском языке. (Смеется.) Встретила своих знакомых, с которыми каталась 25 лет назад. Узнают — значит, все хорошо.
— Получается, нет русофобии? Вас не игнорировали, потому что вы русская?
— Нет, ну что вы. Наоборот, если кто узнавал, то все в таком восторге! Это свой мир, небольшой, ты на своей волне, ты все понимаешь. Приятно было вернуться туда, увидеть старых друзей. Меня все-таки там знают, я три раза выигрывала этот чемпионат.
Но мне не очень понравилось судейство девочек. Настя Губанова должна была занять первое место в короткой программе и, вероятно, по сумме. Чем она не понравилась, почему такой большой отрыв, я не могу сказать. То есть могу — делали запас перед произвольной программой, и он в итоге сработал. Но когда человек пол-оборота не докручивает на тройном лутце и это видно невооруженным взглядом... И Хендрикс засчитывают его как чистый прыжок. У меня появляются вопросики. Вы что, глупые, тупые? Или слепые? Вы же судьи, вы должны адекватно рассматривать всех спортсменов. Я не помню, чтобы когда-нибудь так откровенно занижали. Да, Губанова была русской девочкой, но сейчас она выступает за Грузию. Грузия никакого отношения к тому не имеет. Тем более Настя каталась чисто, аккуратно.
— Хендрикс как будто выгоднее самим европейцам. Медийная, с эффектной внешностью.
— Да Настя по фигуре, лицу даже красивее Луны! По всему. Разве она не медийная? Она нравится публике. Я как спортсменка понимаю, что это неправильно и некрасиво. Нельзя за рекламные контракты ставить чистый прыжок за недокрут! Политика всегда была, но все-таки не на чемпионатах Европы и мира, а скорее на Олимпиадах. Если бы бельгийка была на голову выше, никто бы даже слова не сказал, все бы за нее порадовались.
— На каком месте была бы Хендрикс на чемпионате России?
— Зависит от прокатов, но, судя по выступлению на чемпионате Европы, в тройке бы ее точно не было. Она очень эффектная девушка, она старается привлечь внимание, неклассические программы, она мне нравится, у нее есть свое лицо. Но техническая панель должна быть объективной — нельзя не видеть такие недокруты. Вы вспомните ее реакцию после короткой программы — она сама офигела от того, что люди закрыли глаза, когда она прыгала.
Может, у нас была другая система судейства. Но на чемпионате мира 1999 года я сделала в конце два прыжка — риттбергер и аксель, и по моему лицу видно, что я осознаю — я чемпионка мира. Ни тени сомнения не было. Выступала последней среди всех видов, и наши взяли три золота из трех. Я должна была взять четвертое, должна была прийти и зачеркнуть все, что происходило на катке до этого. И быть на голову выше. Ни одного второго места от судей за две программы. Видимо, фигуристам с российским происхождением надо кататься так.
Мобильный телефон для спортсмена — вред
— Много читал по ходу этого чемпионата комментариев про вес. Мол, недокруты, потому что все толстые, простите. В Европе это называется фэтшейминг, и уважать надо человека в любом весе. Вы как к этому относитесь?
— Отношусь к этому плохо. Это вопрос не уважения к людям, а спорта. По себе знаю, что лишний вес мешает и опасен. Да, в жизни ты можешь прекрасно выглядеть, но у нас очень сложная работа, большая нагрузка на организм. Мы целый день прыгаем. И это не понимать странно. Но если ты в своем рабочем весе, это тебя самого уберегает от травм. Каждый лишний килограмм — нагрузка на колени, стопы, как лишняя гиря. Еще раз — это не про то, как выглядит человек, а про спорт. Смотришь на фигуристок — ничего страшного, они все прекрасные девушки. Но более поджарые будут выигрывать.
— А как же РПП? Гонка за весом приводит к серьезным жертвам, таких историй все больше.
— А если ты занимаешься спортом, это постоянная жертва. Ты жертвуешь общением, личной жизнью, свободой. Я, например, считаю, что мобильный телефон — это тоже вред.
— Ну началось. Вы бы еще и в лагерь в лесу без интернета всех отправили.
— Ну а правда, сидят в телефоне, тупеют. Прямо перед соревнованием ты должен настроиться на прокат, а люди сидят и тыкают в экран. Я вспоминаю, что мы жили с Оксаной Казаковой, и это был кошмар. Надо было снимать шоу «За стеклом». Мы в небольшом номере тренировали одновременно тулуп и лутц. Не разговариваем, а просто занимаемся имитацией. Потому что нам завтра кататься. Как две дуры прыгаем в комнате. Но мы не отвлекались ни на минуту от главной цели, ради которой ты поехал на чемпионат мира и Европы. И это правильно, я считаю. Ни «ютубы», ни лайки эти.
— Ну котиков полайкать-то можно.
— Я как раз считаю, что мне очень повезло не иметь таких соблазнов.
— А когда у вас первый телефон появился? Наверняка на пике карьеры.
— Я помню, что на турнире 1995 года был специальный приз — кнопочная Nokia специальная. Но он был просто для «поговорить», а не сидеть. И мне кажется, новое поколение слишком много уделяет времени искусственному миру, который есть в телефоне.
0
10.00
