Потоки беженцев, которые захлестывают "крепость Европу", не удается переварить: страны перепихивают их друг другу в надежде, что по дороге они осядут у соседей. По сути, Европа стала заложницей толерантности, на которую в кризисные времена просто нет средств.
Если встать с биноклем у самой южной оконечности Испании, вдали можно разглядеть африканский берег и принадлежащий Испании анклав Сеута. Именно здесь для многих нелегалов из "черной" Африки начинается путь в Европу. Тысячи молодых африканцев живут на холмах вокруг анклава под открытым небом. Хорошо, если у кого есть рваная палатка, а так обычное койко-место — большая картонная коробка.
В назначенный час, как правило, ночью, вся эта "орда" снимается с места и идет на штурм 6-метрового забора, который отделяет Марокко от Испании. Кому удается прорваться, тот исчезает в темноте уже на испанской стороне. Если кто из африканцев и попадется к пограничникам, то его всего-навсего выпроваживают обратно в Марокко.
Черный ход в Европу
С Полем Колингба я познакомился на нашем городском пляже в Аликанте. Дело шло к вечеру, когда на опустевшем берегу я увидел африканца, увешанного пестрыми платками и женскими купальниками. Картину довершала пирамида из десятка соломенных шляп, красовавшихся на его голове.
— Если вы не купите у меня хоть что-нибудь, я сегодня останусь голодным,— произнес он на сносном английском.
Давить на жалость — главный "маркетинговый ход" африканцев, промышляющих торговлей с рук. Но этот парень отличался от прочих уличных торговцев — был аккуратно одет, говорил по-английски.
В общем, я "сдался", купил одну из его соломенных шляп.
— Ты откуда? — поинтересовался я.
— Из Чада. Это далеко, в самом центре Африки.
Случайный разговор получил неожиданное продолжение. "Кодом доступа" к моему собеседнику оказался не кто иной, как Франсуа Томбалбай — первый президент Чада, которого в далеком детстве мне довелось лицезреть в пионерском лагере "Артек". А когда я мимоходом упомянул, что раньше столица Чада Нджамена называлась Форт-Лами, Поль окончательно решил, что я "в теме".
— Профессор! — восхищенно глядя на меня, произнес Поль, делая ударение на последнем слоге. Как выяснилось, сам он тоже был человеком в какой-то мере образованным: сумел окончить в Нджамене два курса колледжа, откуда и сносное знание английского.
Прежде чем продолжить разговор о Поле, нужно хотя бы вкратце сказать о том, что Чад — это страна жестких нравов и невероятной нищеты. Уже долгие годы она поделена на территории, которые контролируются этническими и религиозными группировками, средний доход на душу меньше 2 долларов в день.
В общем, если хочешь выжить, выход один: либо идти в армию, либо в повстанческую группировку, либо примкнуть к одной из криминальных банд. При этом население этой страны стремительно растет, молодежь толпами валит в столицу, и 17-летние подростки наступают на пятки 40-летним "старикам" (средняя продолжительность жизни в Чаде 47 лет).
Эмиграция в Европу для таких, как Поль, это не просто погоня за куском хлеба, это шанс выжить. Хотя с точки зрения международного права он чистой воды экономический беженец. А значит, не вправе рассчитывать на теплый прием в ЕС. Тем не менее испанскую границу Поль проскочил. И вот теперь зарабатывает уличной торговлей на билет в Германию.
Я поинтересовался: а разве было бы не проще попросить убежище здесь, в Испании?
— Испанцы никому не дают убежища, даже сирийцам,— Поль посмотрел на меня как на человека абсолютно неискушенного.
Но кое-что на эту тему мне удалось узнать у переводчицы Марии. Бывшая выпускница Молдавского госуниверситета 40-летняя Мария владеет французским, английским, румынским, украинским, русским, то есть является носительницей самых востребованных языков в испанских "Центрах временного содержания мигрантов". Хотя о своей работе она говорит скупо, из ее слов ясно: центры эти забиты под завязку. И условия в них тяжелые: "Чтобы попасть в душ, надо выстоять очередь в два часа". При этом, даже если человек получает право на убежище, поддержка государства минимальна.
— Практически беженец получает только право легально находиться на территории Испании,— говорит Мария.— Все остальные проблемы он должен решать сам.
Сказанное Марией подтверждает и пресс-секретарь отделения Amnesty International в Испании Вирхиния Альварес. По ее словам, в том же испанском анклаве Сеута на территории Марокко в лагере беженцев, рассчитанном на 480 беженцев, проживает около 1900 человек. Спят на полу, без белья. Amnesty не раз выступала с жесткой критикой испанских властей за то, что они содержат мигрантов в непригодных условиях. Но и власти страны тоже можно понять: во-первых, Испания переживает серьезный кризис, правительству с трудом удается наскрести деньги на пенсии и другие социальные выплаты коренным испанцам, тут не до беженцев.
А во-вторых, в Испании еще до вступления в ЕС обосновалось в процентном отношении больше беженцев из Африки и Ближнего Востока, чем в любой другой стране Западной Европы. Только мигрантов-мусульман здесь около 2 млн.
Словом, с точки зрения законов и льгот Испания — не "курорт" для мигрантов. Хотя, конечно, и не тюрьма народов. Можно даже сказать, что между нелегальными беженцами и испанскими властями сложился негласный уговор: "Мы вас не задерживаем, но и вы у нас не засиживаетесь". То есть отправляйтесь-ка побыстрее искать счастья в других процветающих странах Европы.
Германия обетованная
Жаркий полдень, чайхана забита мужчинами, которые играют в нарды. По парку прогуливаются женщины с детскими колясками, многие в шароварах и хиджабах. По улице вывески "Парикмахерская Али", "Свадебный салон для мусульманской молодежи". Так сегодня выглядит один из многонациональных районов Берлина — Кройцберг. Восточный облик этих и многих других улиц в Берлине уже не удивляет — немецкая столица второй по числу турецкого населения город после Стамбула. Впрочем, в Кройцберге живут не только выходцы из Турции и Ближнего Востока, здесь есть африканцы, иммигранты с Балкан, сколько-то немцев и даже представители леворадикальной еврейской молодежи, которые периодически вывешивают перед своими мусульманскими соседями плакаты с надписью: "Мне стыдно, что я еврей".
Но это обычный режим, а я здесь сегодня по случаю акции. На одной из площадей этого района раскинулся палаточный лагерь беженцев. Его обитатели — мигранты, которым немецкие власти отказали в праве на убежище. То есть даже при крайне либеральных немецких иммиграционных законах ни малейших правовых зацепок, чтобы получить статус беженца, у них не нашлось. Однако, вместо того чтобы покинуть ФРГ, эти "отказники" отправились из Баварии в протестный марш на Берлин.
У самого входа в палаточный городок яркий плакат: "Депортация — это смерть". Рядом — манифест протестующих: мол, не уйдем, пока власти ФРГ не пересмотрят закон об убежище.
Обитатели лагеря, крепкого вида молодые африканские парни, категорически отказываются говорить с прессой. Зато охотно общаются с журналистами представители правозащитных организаций, которые буквально в пяти минутах от палаточного лагеря устроили массовую акцию протеста под названием "Международный трибунал беженцев против Германии".
— И какова цель ваших протестных акций? — спрашиваю я у одного из организаторов "трибунала", немецкого гражданина иранского происхождения, назвавшегося Арасом.
— Чтобы любой беженец, ступивший на землю Германии, имел право на убежище,— следует ответ.
— Но ведь это утопия! ФРГ и без того принимает беженцев больше любой страны ЕС.
— Германия — одна из богатейших стран мира. Все знают, как складывались эти богатства: за счет ограбления третьего мира. Пора отдавать долги...
Сам "Международный трибунал беженцев против Германии" — нечто среднее между пикником и дискотекой. "Судить" немецкие власти собралась разношерстная публика. Здесь и ухоженные 20-летние студентки в коротких шортах (на них с живым интересом посматривают африканские беженцы), тут и старушки-растафари, морщинистые лица которых говорят о бурной протестной молодости, несколько мужчин с профессорскими бородками, а также восточного вида молодые люди, судя по их беглому немецкому, давно и прочно обосновавшиеся в Германии. Я решил поговорить с одной из возрастных протестанток, бойко раздававшей листовки.
— Почему вы критикуете Германию, когда страны Южной Европы, от Испании до Греции, пытаются любым способом избавиться от беженцев?
— В этих странах страшный кризис, у них просто нет выхода. А Германия делает все, чтобы переложить проблемы беженцев именно на страны Южной Европы. Германия протолкнула в ЕС такие законы, по которым беженцы имеют право просить убежище только в той стране, где они пересекли границу Союза. А Германия — в самом центре Европы, беженцы попасть сюда напрямую не могут, только если самолетом. Но откуда у них на него деньги?
Надо сказать, что тема труднодоступности Германии для нелегальных беженцев приобрела для определенной части немцев черты национальной проблемы. Авторы авторитетных изданий соревнуются в том, кто предложит самый комфортный и быстрый вариант доставки нелегалов в Германию. Не буду перечислять все из них, упомяну только о последней инициативе группы активистов из Берлина, которая призвала немецких туристов, путешествующих на личных автомобилях, помогать беженцам проехать через границы, подбирая их на обратном пути из стран Южной Европы. Как поясняет лидер организации Peng Collective Амели Брайтенхубер, добраться беженцам до ФРГ поездом или автобусом крайне сложно, везде проверки, полиция.
Не только общественники, но и власти ряда стран готовы помочь нелегалам добраться до "земли обетованной" Так, Италия в свое время выдавала беженцам из Африки, скопившимся на острове Лампедуза, временные удостоверения личности, а также 500 евро на дорогу и настоятельные рекомендации ехать куда подальше.
Это "куда подальше" оказывается, как правило, Германией, Швецией либо Данией. Что вполне объяснимо, если учесть, что каждый, кто получил в той же Германии статус беженца, имеет право на денежное пособие, которое чуть меньше официального пособия по безработице, а также бесплатное жилье и медицинскую помощь. Но самое интересное, что официальный статус беженца позволяет годами не работать. Вообще, ни одного дня.
Если сравнить условия проживания беженцев в ФРГ с тем, что большинство из них имело у себя на родине, то это не просто другое качество жизни, это коммунизм! А за светлое будущее, как известно, нужно бороться.
Стоит ли удивляться, что за последние годы на ФРГ буквально обрушился мощный поток беженцев. Если 5 лет назад число просителей убежища составляло 35 тысяч, то в нынешнем году ждут 750 тысяч прошений! Это, по меркам Европы, среднестатистический город, обитатели которого в большинстве своем имеют абсолютно иные культурные и религиозные традиции, чем жители Старого Света.
Но главная проблема для немецких властей состоит в том, что эти 750 тысяч мигрантов уже на территории Германии, и большинство из них не покинут ее, даже если получат отказ в получении убежища. Они "растворятся" в мультикультурных гетто, пополнив армию нелегалов.
Уже очевидно и то, что в немецком обществе наметился раскол по вопросам иммиграционной политики. Еще недавно любая критика "понаехавших" считалась здесь дурным тоном. Но, похоже, времена изменились. Явный признак этого — появление движения "Пегида" (Патриотичные европейцы против исламизации Запада), мощные демонстрации которого в конце прошлого года показали: проблема межэтнических отношений существует во многих городах Германии. Власти подвергли "Пегиду" остракизму, и под напором жесткой критики она канула в Лету. Но дело ее живет. Как показали опросы общественного мнения службы TNS после последней и самой массовой демонстрации "Пегиды", почти две трети немцев (65 процентов) уверены, что правительственная "большая коалиция" уделяет недостаточное внимание иммиграционной политике, росту числа беженцев и мигрантов и в связи с этим тревогами населения.
Первым на рост протестных настроений отреагировал министр внутренних дел ФРГ Томас де Мезьер. Он заявил, что давно уже пора определить, где реальные "горячие" точки, беженцы из которых имеют первоочередное право на убежище. Сам де Мезьер считает такими в первую очередь мигрантов из Сирии и Ирака. Но как быть с выходцами с Балкан, где давно закончились боевые действия, а поток беженцев из этого региона составляет 40 процентов от всех лиц, которые ходатайствуют о получении политического убежища в ФРГ? И как быть с экономическими беженцами из стран Африки, которые тысячами "сдаются" немецким властям?
Толерантность утонула
В ночь на 19 апреля 2015-го у берегов итальянского острова Лампедуза разыгралась страшная трагедия. Попавшее в шторм старое судно, перегруженное беженцами, пошло ко дну. Люди здесь гибли и раньше, и позже — крушения лодок, рыбацких шхун, перевозивших нелегалов у Лампедузы, происходят чуть ли не каждый месяц. Однако эта трагедия, унесшая 800 жизней, вызвала шок в Европе. Было принято решение действовать безотлагательно. Но как? Ведь все попытки стран ЕС решить проблему нелегальных беженцев отличала крайняя непоследовательность ("Огонек" писал об этом в N 20 за 2015 год).
Например, большие надежды возлагались на "Европейскую систему наблюдения за границами", которая разрабатывалась под руководством общеевропейской пограничной службы Frontex. Если бы эта глобальная система создавалась одними пограничниками, то ее функции были бы ясны и понятны. Но так как ее необходимо было согласовывать с европейскими парламентариями, то случился казус. После внесения евродепутатами поправок с правозащитным уклоном получилось, что главная задача системы наблюдения стала заключаться не в охране границ, а в спасении нелегальных беженцев в Средиземном море.
По словам евродепутата от немецкого Христианско-социального союза Маркуса Фербера, функции, которыми евродепутаты наделили глобальную систему наблюдения, входят в прямое противоречие с целями ее создания — не допустить на территорию Евросоюза новые потоки нелегальных беженцев.
Англия прямо обвинила Евросоюз в непоследовательности и заявила, что отказывается от участия в операциях по спасению нелегальных мигрантов. По мнению британского МИДа, если люди будут точно знать, что их спасут, то число желающих перебраться в ЕС из Африки морем резко возрастет, а это гарантия роста смертности.
Больше всего озадачивает предложение о введении для всех стран ЕС обязательных квот по приему беженцев. Идея, лоббируемая Швецией и Германий, вызвала раскол в Евросоюзе. Десять стран ЕС отказались ее поддержать. Причем Великобритания и Венгрия в крайне категоричной форме. Суть противоречий понятна. Одно дело, когда страна сама регулирует численный поток беженцев и имеет возможность отбирать их качественный состав. И совсем другое, когда "добрые дяди" из Брюсселя будут в обязательном порядке распределять партии мигрантов, не вникая в их прошлое и не отвечая за их будущее.
Есть еще один аспект этой проблемы, который может стать "яблоком раздора" для стран Евросоюза. В ряде государств ЕС, прежде всего восточноевропейских, есть вполне справедливое мнение, что резкое обострение проблемы беженцев вызвано войной в Ираке, бомбардировками в Сирии и Ливии. А раз так, то проблемы беженцев должны решать те, кто бомбил. Об этом не говорят вслух, но эту мысль легко прочитать "между строк" в ряде чешских и словацких изданий.
Трудно сказать, какой выход найдут европейцы из ситуации с нелегальными мигрантами и найдут ли его вообще. Это тот самый случай, когда "где ни ткни, везде больно, потому как палец сломан".
Например, если рассматривать судьбу отдельно взятого беженца из Чада Поля Колингба через призму европейских гуманистических ценностей, то Европа конечно же должна его приютить. Однако если представить сразу вместе тысячу Полей, которые настойчиво требуют светлого будущего, то у европейцев голова пойдет кругом. По прогнозам специалистов ООН, в 2030-м население 28 беднейших стран Африки увеличится в пять раз.
1.0
75.00
