Звезды их ненавидят (по крайней мере, на словах). Публика тоже не жалует. Однако и те и другие без папарацци чувствовали бы себя так, будто их лишили чего-то важного. Один рабочий день нью-йоркского «охотника за звездами» в репортаже «Вокруг света». Все фотографии сделаны героем материала.
Даже за рулем он смотрит куда угодно, только не на дорогу: вертит головой, вглядываясь в окна соседних авто и в лица прохожих. Барабанит пальцами по подлокотнику, прикусывая губу — заметно, что в напряжении. Миша — один из самых сильных папарацци Нью-Йорка. Темная одежда, пара фенечек, бритая голова — он совсем не выделяется из нью-йоркской толпы. Разве что эта его напряженность…
ЭТИКЕТ
Три негласных правила папарацци
1 Не перекрывать кадр другому фотографу.
2 Не воровать адрес. Если случайно видишь, что коллега кого-то караулит у неизвестного тебе дома, проехать мимо, не следить за коллегой.
3 Не приводить новых людей в бизнес. Конкуренция и так слишком большая, а денег все меньше.
Герой
Миша Гулько
Родился в 1979 году в Одессе. В 19 лет эмигрировал с родителями в США. В Америке получил образование режиссера кино. Работал развозчиком пиццы, барменом, монтажником и даже золотоваром. Около года прожил в Азии. Стал папарацци шесть лет назад — в профессию его привел друг Тим. Не женат. Живет в южной части Бруклина (район Нью-Йорка). Активно помогает приютам для животных.
Страничка на Facebook: facebook.com/gulko.misha
— Сначала до Аньки прокатимся, — говорит Миша. — А заодно навестим Палермо, она живет в том же доме.
Анька — это актриса Энн Хэтэуэй. Оливия Палермо — модель и актриса. Мы едем в Мишином неприметном «фольксвагене» по тем самым улицам, где в фильме «Запах женщины» слепой герой Аль Пачино гонял на «феррари».
— Аль Пачино, кстати, я тоже фотографировал, — замечает Миша. — Один из немногих случаев, когда хотел сделать фотографию для себя, а не для продажи.
Паркуется он так, чтобы были видны оба выхода из нового невысокого здания с большими окнами, расположенного неподалеку от Бруклинского моста.
— Обычно с десяти до одиннадцати Палермо выгуливает собаку. Правда, иногда это делает ее бойфренд, тот еще хам… Но теперь главное — сидеть и ждать.
Мясники и художники
Самое неприятное в работе папарацци — сидеть и ждать. Неизвестно сколько и без гарантии успеха.
— Может показаться странным, но у нас есть расписание. Сегодня мы приехали поздновато — к одиннадцати утра обычно все уже случается. Когда я начинал, то вставал в пять тридцать: с утра звезды бегают, занимаются йогой, гуляют с собаками… Тогда я работал на агентство, у меня был начальник и амбиции. Сейчас начальников нет. А я как папарацци вырос, заматерел, стал больше заниматься аналитикой. Бежать за селебрити в толпе других — уже не мой уровень. Теперь я стараюсь просчитывать, где звезда с максимальной вероятностью появится, и работать тихо, лучше в одиночестве, максимум с партнером. На самом деле конкуренция у нас дикая. И кто-то может продвинуться по карьерной лестнице, а кто-то всю жизнь будет бегать в стаде и радоваться фотографиям по тридцать долларов. Мы все знаем, кто и какие фотографии делает, где они печатаются, этим и определяется статус.
Разговаривая, Миша ни на секунду не спускает глаз с дома, ведь звезду можно в буквальном смысле проморгать. Между тем коллеги-конкуренты не дремлют — сначала Миша замечает Карлоса, потом Пожарника. Он знает всех папарацци Нью-Йорка, но дружен только с Тимом.
— Совсем вне стаи нельзя. Они могут подкинуть информацию — кто, где, когда… Эксклюзив бывает не каждый день, а повседневные съемки, пусть и в толпе, дают приработок. Поэтому ссориться не надо, а дружить — я бы рад, да не с кем. В массе своей это такие «мясники с камерами»: им все равно, кого снимать и в каких условиях, главное — деньги. С ними и поговорить-то не о чем.
В свободное от работы время Миша делает фотографии для себя, обычно это Нью-Йорк, животные, горожане — не селебрити…
— Я считаю себя художником, я точно не «мясник». Но твое видение прекрасного в этой работе никому не нужно, многие агенты специально покупают явный брак, чтобы показать читателям, в каких нечеловеческих условиях приходится работать… Так, поехали на другую точку: ни Палермо, ни Хэтэуэй не будет уже. Хотя, подожди, я подкину монету.
Миша признается, что начисто лишен интуиции, а решения надо принимать постоянно.
— Бывает, уехал домой, решив, что уже ничего не будет, а другие остались и сделали классные фото. Я кидаю монетку, чтобы не корить себя потом...
Монетка падает Мише на ладонь, он заводит машину. Мы выруливаем на Бруклинский мост и скоро паркуемся около неплохого отеля. Внезапно Миша хватает сумку и выскакивает на улицу. Мимо на велосипеде, с дочерью в корзинке, проезжает телеведущая и писательница Бетенни Франкель. Понимая, что звезда направляется в парк, Миша ловко срезает дорогу через кусты и несется под горку, на пару секунд опережая теледиву — спустя мгновение та выезжает ему навстречу. Миша делает несколько снимков, прежде чем дама скрывается из виду в сопровождении толпы папарацци на велосипедах.
— Франкель с ребенком хорошо продается, имело смысл побегать, — Миша возвращается, тяжело дыша. — В такие минуты жалею, что у меня нет велосипеда. Не было бы проблем с парковкой. А так штрафы постоянно. Хорошо, успел припарковаться сейчас, а мог бы просто бросить машину и побежать за Франкель. С другой стороны, у меня аппаратуры две сумки, на велосипеде не увезешь.
Поточный метод
Фотографии Миша тут же перекидывает в ноутбук. После работы все отснятое отправит нескольким агентам. Те, в свою очередь, продадут картинки газетам, журналам и сайтам по всему миру. Если снимок удачный, его могут купить до сотни разных изданий. После продажи агенты скажут Мише, сколько выручили, вычтут свои 40% комиссионных, остальное перечислят фотографу на счет. Папарацци понимают, что агенты часто называют не ту цену, по которой продают.
— Мы стараемся проверять информацию, хоть и не всегда удается, — говорит Миша. — Другое дело, что отказываться от услуг агентов глупо. Работать напрямую с издателями имеет смысл, только если есть эксклюзив. А ты посмотри, сколько сегодня человек гнались за Франкель, и я наверняка сделал не лучшие снимки. Каждый день у тебя десятки посредственных фотографий, которые надо просто поскорее сбыть. И у коллег такое же барахло: одни и те же лица, ситуации, с одной точки снято. Да, агент украдет, но он же может подкинуть информацию — кто прилетает, где остановится… И он потом продаст твои неэксклюзивные снимки.
Цена фотографии зависит от множества факторов, начиная от количества снимавших и заканчивая способностями агента по продажам.
— Вот возьмем, например, Шарлиз Терон, — говорит Миша. И тут же с криком «Шарлиз Терон!!!» выскакивает из машины и бежит к отелю. Оказывается, за секунду до этого из дверей действительно вышла актриса. Она закрывает лицо сумкой, Миша делает пару снимков и возвращается обратно.
— Снимки — фигня, — констатирует он, рассматривая отснятое. — Но я за ней не поеду: видишь вон там машину? Это для Блейк Лайвли, значит, скоро она появится. Так вот, возьмем Шарлиз. Если она просто вышла из отеля к машине и ее щелкнут двадцать человек, то двести долларов за фото — большая удача. А если Шарлиз идет с подружкой по улице и ее сфотографируют пять человек, то можно заработать тысячу. Если же она с Шоном Пенном, а ты один, то есть шанс получить тысяч тридцать-сорок.
Каких-то десять лет назад папарацци всего за несколько снимков могли заработать до полумиллиона долларов. Сегодня таких цен уже нет: с одной стороны, звезды стали осторожнее, с другой — они теперь ведут блоги, в которых сами выкладывают фотографии и рассказывают о себе, что хотят. Кроме того, на рынок пришли такие гиганты, как Getty и Corbis, — они скупают снимки папарацци по всему миру тысячами и продают их в Интернете за небольшие деньги, зарабатывая на объемах продаж. Все это сильно удешевило услуги Миши и его коллег.
— Даже обычные прохожие делают фотографии. А толпа голодных папарацци не уменьшается, — говорит Миша, поглядывая то в телефон, то на улицу. Через телефон он постоянно отслеживает, где чекинятся звезды, проверяет их твиттеры и другие социальные сети. — Все, засиделся, пойду подожду Блейк на улице, с коллегами пообщаюсь.
«Подожду на улице» растягивается на пару часов. К тому времени, когда актриса появляется в дверях отеля, Мишино лицо приобретает красный оттенок. Он буквально горит на работе, находясь на солнцепеке. Звезда выходит в сопровождении телохранителя, который встает с Мишиной стороны, заслоняя Блейк именно от его камеры. Актриса быстро садится в автомобиль, и все, кто толпился с той же стороны, что и Миша, несутся к своим машинам. Мы срываемся с места вслед за Блейк.
Как только машина звезды паркуется, Миша бросает «фольксваген» около пожарного гидранта, что в Америке автоматически означает штраф, и убегает.
— Не зря бегал, — ухмыляется он через пять минут. — Продастся хорошо. Но не встал бы бодигард на моей стороне, и ехать бы не пришлось!
Миша опять кидает монетку, и мы отправляемся к дому Мэрайи Кэри.
— И так иногда ждешь весь день кого-то под солнцем, — жалуется Миша, — лысина сгорела, сам не ел, не пил, и вот звезда наконец-то вышла из дома, и в этот момент кто-то случайно или специально перекрывает тебе кадр! А нервы у тебя на пределе — ты день потерял и ничего не снял. Ну специально блокируют редко, обычно нечаянно, но в тот момент, когда перекрыли, уже неважно… Вчера опять была драка, одного отправили в нокдаун.
Страх и совесть
Драки папарацци между собой случаются чаще, чем с селебрити. Миша с «коллегами» пока не дрался, а вот стычки с Алеком Болдуином избежать не удалось.
— Жаль, что Болдуин не сломал мне тогда аппаратуру, а то бы я подал в суд, — вспоминает Миша. — Получилось забавно: он напал, а меня же пытались арестовать. Кстати, сегодня можно будет и его поснимать: жена, дочка, йога, травка — такая милая картинка. Что? Нет, стыдно мне за свою работу не бывает. Меня не волнуют их крики о том, что я влезаю в частную жизнь. У меня есть правило — не снимать больных и умирающих. Меня просили сделать фотографии Жанны Фриске, я отказался. Или когда у Майкла Дугласа был рак — то же самое. Я никого не агитирую и не осуждаю, просто сам на горе не наживаюсь. Но Алек Болдуин — совсем другое дело. Он, как только видит фотографа, сразу кидается. Хотя он по определению публичная персона и сам выбрал себе такую судьбу. А те, кто нас осуждают, пусть для начала перестанут покупать газеты и журналы с нашими фото, смотреть новости о звездах… Кстати, часто фотографов ненавидят даже не за снимки, а за комментарии к ним. Мы честно пишем: шел там-то, курил или держал собаку под мышкой. Все. И почти всегда в журналах все переворачивают с ног на голову. Помню, фотографировал Деми Мур с дочками в парке. Поднялся ветер, и юбка одной из девочек задралась. Деми стала поправлять ее. Я так и написал. На другой день читаю: дочка Деми Мур задирала юбку, желая привлечь внимание журналистов!
Мы паркуемся напротив дома Мэрайи Кэри.
— Некоторые адреса знаю лучше, чем собственный. Того же Хью Джекмана я фотографировал целый год. Он со мной даже здороваться начал. Вообще, если звезда живет в Нью-Йорке, с ней надо бережно обращаться, не надоедая, ведь нам же работать и работать. Когда один на один, я к «нашим» не лезу, если вижу, что человек не в духе. Но если рядом «коллеги», то, конечно, не могу позволить, чтобы у них были кадры, которых нет у меня. Если же звезда тут не живет, а так, заехала, то плюешь на приличия и действуешь наглее. Но далеко не всех можно фотографировать безнаказанно. Помнишь скандал со снимками Кейт Миддлтон топлес? Фотограф, который их сделал, почти ничего не заработал — все крупные издания отказались покупать снимки. При этом он реально испортил себе жизнь — после публикации в мелком издании был вынужден покинуть страну. И если этого папарацци найдут, то в лучшем случае затаскают по судам.
Миша тоже попадал в неприятные ситуации. Одна из них была связана с визитом в Нью-Йорк испанской королевской семьи — принцессы Кристины с мужем. В США они прибыли со своей службой охраны, а в Нью-Йорке их снабдили дополнительной.
— Я долго катался за ними на машине. И американские охранники ни разу не засекли меня, а испанские заметили и наорали на американцев, а те, когда меня поймали, долго орали на меня, что сейчас тут пристрелят, как собаку, трясли оружием. Но 25 тысяч долларов я тогда заработал. Мэрайя!
Выскочив из машины, Миша тщетно пытается снять мегазвезду — ее закрывают сопровождающие.
— Все, на сегодня хватит, едем домой. Мэрайю не снял, но ее никто не снял, — говорит он, вернувшись. — Все расходятся. Монетку кидать не буду.
Мы выдвигаемся в сторону Бруклина — Миша живет в южной его части. Прошедший день он оценивает на три с плюсом из пяти. Но сколько точно он сегодня заработал, станет ясно только через полгода.
— Але, да ты что?! — очередной звонок расстраивает неутомимого папарацци. — Только мы отъехали от дома Кэри, как там прошел Джейк Джилленхол со своей девушкой. Их давно не фотографировали вместе. Мои знакомые, которые там задержались, теперь хорошо заработают. Черт! Помнишь ураган «Сэнди» в 2012-м? Я тогда жил на Брайтоне, который прилично пострадал. Ни бензина, ни света, ни Интернета, подзарядить аккумуляторы или скинуть фотографии было невозможно, я начал это делать, когда Интернет уже был переполнен снимками, а до этого тупо выживал сам и помогал другим, волонтерил. Творился хаос: метро не работало, машина моя утонула, продукты пропали… А мой коллега француз Морган жил тогда в верхней части Нью-Йорка, в Ист-Виллидже, который пострадал частично. Утром проснулся, взял камеру, вышел на балкон — и снял кадр с проплывающими в воде машинами. Все! Эту карточку он тут же очень неплохо продал Paris Match. Потом ее опубликовали все. Сказать, что это было какое-то особенное фото? Нет. Просто ему повезло, а мне нет. Почти как сегодня.
0
