Я никак не могу сдать отпечатки пальцев в аэропорту Пекина (мешают длинные ногти). Симпатичная девушка-пограничник хохочет и с силой прижимает мои ладони к сканеру. Потом она торопит меня к бесконечной очереди, которая движется на удивление быстро. Кажется, весь мир прилетел в Китай. Никаких вопросов, и вот уже штамп в паспорте. Я наслушалась ужасных рассказов, что сейчас будут проверять мою телефонную переписку. Но замученные таможенники лишь стараются побыстрее рассортировать потоки гостей и направить к выходу.
Первое, что меня поражает в Пекине после семилетнего отсутствия, - это крепкий мороз и солнце. «Откуда солнце? – удивляюсь я. – Никогда его тут не было! А где смог?» Мне терпеливо объясняют, что в Китае полным ходом идет борьба за экологию. (До Олимпиады осталось всего два года). Небо почистили и отмыли. Вовсю заработали очистительные сооружения. Опасные предприятия вынесли за черту города. Жителей Пекина отучили плеваться и харкать. Улицы вылизали до блеска. Даже светский Шанхай признает, что «деревенский» Пекин похорошел и пришел в чувство.
Повсюду модные переполненные рестораны, где меню считывается на телефон с помощью штрих-кода. Самое большое удовольствие для китайца – тщательный выбор блюд и долгое обсуждение. Этак минут на тридцать. Здесь царит культ еды. Китай, наконец, наелся. Но правительство выдвинуло новый лозунг: переход от принципа «едим сытно» к принципу «едим качественно». Проще говоря: хватит жрать дерьмо. Партия сказала: надо, комсомол ответил: есть! Появились свои «зожники» (любители здорового образа жизни). Меня разочаровал пресный обед в университетской столовой: никаких специй, соли, сахара, жирных блюд и в придачу соевое молоко. Молодежь должна расти здоровой.
Китай только начал пожинать плоды процветания. Стандартная зарплата – 60 тысяч рублей. Высококвалифицированные специалисты получают не меньше, чем их западные коллеги. Даже в глухой деревне заработок около пятисот долларов (и люди, разумеется, едят со своего огорода). Цены тоже подросли, но не критически. А уже к 2021 году средние зарплаты в Китае в два раза обгонят российские и даже превысят европейские. Китай вплотную приблизился к долгожданной мечте: сделаем полтора миллиарда человек здоровыми, благополучными и богатыми. Но не тут-то было! Грянула война.
ВОЙНА - ЭТО НЕ ПО-КИТАЙСКИ
Для китайского менталитета война – нечто абсолютно неприемлемое. Даже если она торговая. Это бессмысленная трата энергии, сил, людских и денежных ресурсов. Ну, почему разумные люди не могут сесть за стол переговоров и найти компромисс?! Когда президент США Трамп объявил беспощадную борьбу Китаю, мир содрогнулся. Битва двух гигантов может потопить мировую экономику.
С чего все началось? Китай можно назвать и первой жертвой глобализации, и ее главным выгодоприобретателем. Еще в начале восьмидесятых западный капитал нашел свою землю обетованную: нищую безопасную страну с полуторамиллиардным населением, готовым работать за чашку риса в день. Китайцы – люди работящие, послушные, дисциплинированные, легко обучаемые. Могут работать по 12 часов в день, и нигде на тысячу миль не наблюдалось борцов за права человека, готовых осудить этот рабский труд. Отсутствовал религиозный фактор. (Это мусульмане немедленно начинают требовать строительства мечетей, молитвы пять раз в день, особого питания. Найдутся и фанатики для борьбы с неверными, а потом жди неприятностей в виде терактов.)
Словом, выжимая кровавый пот из Китая, западная экономика росла как на дрожжах. Росли и аппетиты. Для переезда всей мировой промышленности в Китай понадобилась мощная инфраструктура: дороги, порты, железнодорожные пути, аэропорты. Шить шмотки и обувь китайцы научились очень быстро. Далее пришла очередь высокотехнологичной продукции. Стал расти класс квалифицированных местных специалистов: рабочих, инженеров, менеджеров.
США заработали на Китае триллионы долларов. Экспортируя в Китай высокие технологии, они получали дешевые китайские товары «не родного» происхождения. То есть идея была американская, а товар – китайский. Разумеется, это не могло продолжаться долго. Подъем китайской промышленности просто ошеломил мир. Пожалуй, последней каплей стал успех компании Huawei, которая просто переплюнула и ценой, и качеством западные смартфоны. То есть глобализация стала играть против США.
Американские экономисты пришли в ужас. Только в 2018 году США импортировали из Китая товаров на 540 миллиардов долларов, а экспортировали всего на 121 миллиард. Дефицит торгового баланса – аж 419 миллиардов долларов США! И при этом из Китая в США идут компьютеры и мобильные телефоны, а из США – свинина и соевые бобы (!).
НАЧАЛО ВОЙНЫ
Военные действия начались еще в 2018 году. Сначала Трамп ввел пошлины на китайские товары в размере 50 миллиардов долларов. Китай ответил тем же в отношении американских товаров. Дальше – больше. Счет идет уже на сотни миллиардов долларов, а пошлины растут с каждый месяцем. Параллельно идут бесконечные и бесполезные китайско-американские переговоры.
- Что вы, собственно, можете предложить США? – спрашиваю я профессора китайского Института международных исследований Гонг Тинг. – Нет даже общих исходных позиций для переговоров. Китайцы требуют равных взаимных условий. Так сказать: сделка 50 на 50. Американцы кричат: ни в коем случае! Трамп прямо заявляет: преимущество должно быть на нашей стороне.
- Трамп и его команда нуждаются в сделке, и мы ее предложили, - отвечает госпожа Гонг. – Китай готов увеличить импорт из США сельскохозяйственных продуктов: говядины, свинины, птицы, сои. Это большая победа для патриотических фермеров, избирателей Трампа. Более того, из-за роста зарплат Китай становится самым большим потребительским рынком мира, и мы готовы этот рынок открыть! Мы только что обновили так называемый «негативный лист», который включал множество запретов для иностранных компаний и капиталов. Собственно, мы сократили бюрократические ограничения для финансового рынка. Китай был открыт для инвестиций, но не для банковской деятельности. Теперь добро пожаловать! Банки, пенсионные фонды, страховые компании, охранная деятельность.
Китайцы четко понимают, что в экономических войнах победителей не бывает.
- Здесь все будут лузерами, - говорит профессор университета Фудань Вей Зонгьон. – Если экономика Китая пойдет вниз, она потянет на дно экономику США. Это взаимозависимые экономики. Чего хотим мы? Остановить дискриминацию китайских инвестиций. Нам запрещено вкладываться в критически важную инфраструктуру США: хайвэи, аэропорты, электричество. Если нас допустят в этот сектор, мы обещаем защиту интеллектуальной собственности, открытие китайского финансового сектора и даже готовы покупать сжиженный американский газ.
- Ну, это чистое вымогательство, - замечаю я. – Только что заработал российский газопровод «Сила Сибири», а вы готовы переплачивать втридорога за танкеры с американским газом?!
Господин Зонгьон мягко улыбается:
- Это называется вынужденная диверсификация.
КТО СТРАДАЕТ СИЛЬНЕЕ
- В настоящее время, разумеется, Китай, поскольку наш экспорт на американский рынок больше, - объясняет помощник президента Института международных отношений, знаменитый политолог господин Да Вэй. – Но если война продолжится, США пострадают больше. Из-за повышения тарифов резко вырастут цены, которые больно ударят по карману простых американцев. Замедлится рост экономики, возрастет неуверенность фондовых рынков, а значит, мы можем столкнуться с глобальным мировым кризисом уже в следующем году. Но у Трампа не слишком много времени. До февраля, до так называемых Праймериз в США – первичных президентских выборов. Сделка с Китаем необходима Трампу, чтобы поиграть мускулами перед избирателями. Вот я какой сильный! Я сильнее даже, чем Си Цзиньпин! Помните историю с Северной Кореей?
- Да это был полный провал! – восклицаю я. – Ким Чен Ын, президент крохотной страны, вынудил президента такой великой державы как США, встретиться на чужой территории и на своих условиях. И теперь он делает все, что все хочет!
- Это вы так думаете. Как впрочем, и все иностранные эксперты. Но для обычных американцев Трамп – герой! Обама не смог, а вот Трамп принудил Ким Чен Ына к переговорам. Он, мол, великий мастер сделок! Если он покажет избирателям, что даже могущественный Китай пошел на уступки, это для него козырь в большой президентской гонке.
- А вы готовы ему в этом помочь?
- Для Китая важна только реальность, а для американцев главное – имидж. Если Трамп хочет выглядеть победителем, Китай поможет ему сохранить лицо. Пусть человек порадуется! Нам куда важнее стабильность и сокращение проблем для бизнеса. Экономика Китая замедляет свой рост из-за перехода в новую фазу (торговая война тут не главный фактор). Мы хотим изменить экономическую структуру: перейти от промышленности с низко добавленной стоимостью к технологической, интеллектуальной. Мы хотим сократить такие сектора экономики, как производство алюминия и стали. Мы можем, конечно, для забавы продолжать шить футболки и тапочки, но это – не главное. Компьютеры, телефоны, высокоскоростные дороги, новые технологии. В следующие двадцать лет грядет экономическая перестройка, которая будет стоить нам замедления экономики. Но мы к этому готовы. Разумеется, торговая война с США – серьезная неприятность, но ведь и не такое переживали.
СБЕЖИТ ЛИ БИЗНЕС ИЗ КИТАЯ?
- Да, собственно, фабрики производства одежды уже давно сбежали, - объясняет доктор наук Рен Яньян. – В Камбоджу, Индонезию, Бангладеш. Словом, в Южную Азию, где есть дешевая рабочая сила.
- То есть Китай уже нельзя назвать самой дешевой мировой фабрикой?
- Конечно, нет! Но при этом из-за торговой войны только 3 процента иностранных производителей пакуют чемоданы. 30 процентов точно решили остаться. Остальные колеблются.
- Но почему? В чем выгода? Тарифы поднялись аж на 25 процентов, рабочие получают высокую зарплату.
- Именно поэтому! Поскольку резко выросла цена на труд, Китай сам по себе становится потребительским рынком. У полутора миллиарда людей появились деньги! Они хотят покупать! Если вы производите в Китае, значит, вы тут же продаете свою продукцию, не сходя с места. Сокращаются транспортные расходы. Вы здесь производите и здесь же продаете.
В Китае, действительно, начался потребительский бум! Люди, которые столько десятилетий тяжело работали, внезапно увидели свет в конце туннеля. Призрак голода исчез! Жизнь улыбается! Можно наслаждаться житейскими радостями.
- Теперь мы и есть рынок, - утверждает профессор китайского Института международных исследований госпожа Гонг Тинг. – И важный фактор: любой перевод производства из одной страны в другую стоит немалых затрат. Да, можно шить тряпки где угодно. Но если у вас высокотехнологичное производство, вам потребуются квалифицированные рабочие, образованный персонал, развитая инфраструктура.
- Но у вас стареющее население, которое нужно кормить, а значит, возрастут социальные расходы. И чем выше уровень жизни, тем ниже рождаемость.
- Вот об этом наша Коммунистическая партия уже подумала. Мы изгнали политику «одна семья – один ребенок». Напротив! Власти страны теперь поощряют рождаемость. Первый шаг: одна семья – два ребенка. И это только начало!
- Так сколько же на свете будет китайцев? – ошеломленно спрашиваю я.
- Да сколько родится, столько и будет. А разве это плохо?
ГОРОД-СКАЗКА, ГОРОД-МЕЧТА
Город Шэньчжэнь был задуман как китайский «ответ Гонконгу». Поначалу гордый Гонконг даже не замечал своего бурно растущего соседа. (Еще бы! Тогда ВВП Гонконга составляло аж 20 процентов экономики Китая, сейчас жалкие 2 процента.) А теперь о Шэньчжэне, первой свободной экономической зоне Китая, все говорят только в превосходной степени. Входит в число самых технологичных городов мира. Четвертый из числа наиболее конкурентоспособных городов страны, крупнейший по объему экспорта. Huawei, Lenovo, iPhone, iPad – это все Шэньчжэнь! Растут и культурные запросы, - в городе работают 20 процентов всех философов Китая. Этот зеленый цветущий оазис по ночам напоминает сюрреалистическую сияющую картину из голливудских фильмов о будущем. Недаром ЮНЕСКО в 2008 году выбрало Шэньчжэнь как «Творческий город дизайна».
К началу нового тысячелетия Гонконг опомнился, и сейчас его доля в экспортных предприятиях Шэньчжэня составляет до 90 процентов. Сбылась мечта основателя «китайского экономического чуда» Дэн Сяопина: сращивание экономик Гонконга и Шэньчжэня, которое позволит им стать третьим экономическим центром мира после Нью-Йорка и Токио.
Но началась гонконгская революция: взрыв ненависти и массовых беспорядков, бунты, погромы. И Шэньчжэнь вдруг оказался тихой желанной гаванью.
Мы сидим за круглым вращающимся столом в частной зале ресторана. Я очень люблю эти традиционные китайские вечера. Еда никогда не заказывается персонально. Это множество блюд для всех, когда, вращая столик, можно выбрать что-то вкусное. «А вот попробуйте! Вам понравится!» - и столик подкатывает тарелку с еще одним непонятным, но фантастическим деликатесом.
Что мне нравится в китайцах, это способность осуждать прежде всего собственные ошибки. Это касается и Гонконга. «Недосмотрели, недоучли, не доработали». Разумеется, они прекрасно видят «черную руку» Запада в бурных революционных событиях. («Черная рука» - типично китайское выражение.) Но, к моему удивлению, не связывают торговую войну с гонконгским бунтом. «Что ж, для США это дополнительный бонус в их игре, - говорят они с видом покорности судьбе. – Просто кризис назревал давно, а мы закрывали на него глаза. Разумеется, западные страны сейчас спонсируют и провоцируют события в Гонконге, но и мы могли бы вести себя умнее. Гонконг упустил время, думая, что можно вечно производить деньги из денег. Высокомерие, презрение к промышленности и к реальному труду, неспособность перестроиться, - и вот печальный результат. Да что мы все о грустном? Попробуйте вот эти креветки! Ну, разве не чудо?»
«ВСЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО!»
- Гонконг – безусловно китайская территория, но часть западного мира, - объясняет помощник президента Института международных отношений политолог Да Вэй. – С 1842 года, когда Британия колонизировала Гонконг, там восторжествовала западная идеология. Когда в 1997 году Гонконг стал суверенной территорией Китая, и западный мир, и люди в Гонконге были уверены, что Китай изменится. Они так и говорили: Гонконг изменит Китай. Не мы станем, как вы, а вы станете, как мы. Американцы и британцы думали то же самое. Через двадцать лет пришло понимание, что Китай идеологически не изменился. Более того, он стал сильным и могущественным. И вот тут пришло разочарование, и началась паника среди жителей Гонконга: мы станем такими, как они! Вот причина всех волнений. В их воображении коммунистический Китай – это чудовище.
- Но вы ничего не сделали, чтобы интегрировать гонконгцев! – восклицаю я. – Большинство гонконгской молодежи никогда не приезжали в Китай, хотя это всего полчаса на метро! Они уверены, что здесь живут монстры с двумя головами.
- Верно. Это ошибка. Мы проигнорировали тот факт, что надо строить общую идентичность. Мы думали: они постепенно привыкнут к нам и начнут нас любить, потому что мы – одна страна, одна нация. Этот кризис дал Китаю хороший урок: идентичность надо творить, уважая при этом чужой образ жизни.
- Вы не потеряли территорию, но вы потеряли несколько поколений.
- Тут мы ничего не можем сделать. Все слишком поздно. Часть населения эмигрировала еще в 1997 году, когда Гонконг перестал быть колонией. Тем, кто хочет уехать сейчас, мы должны пожелать удачи и счастливого пути, но остановить мы их не можем. Мы не намерены применять военную силу: это лишь ускорит бегство. Это все еще наши люди, хотя они не любят нас. С нашей стороны это любовь без взаимности. Потерять Гонконг – это как отрезать Китаю руку или ногу. Вы сказали мне, что события в Гонконге развиваются по спирали. Это точный образ. Даже если сейчас все успокоится, волнения возникнут вновь через два-три года. Мы можем отпустить людей на все четыре стороны, но никогда не сдадим территорию.
ПОЧЕМУ МИР ВРАЖДЕБЕН КИТАЮ
Тут все понятно. Слишком большой, слишком сильный и слишком богатый. Китай был так сосредоточен на решении внутренних проблем (попробуйте прокормить полтора миллиарда человек!), что мало занимался своим имиджем. Когда Трамп, словно ястреб, спикировал на экономику Китая, выяснилось, что он не один. В мире много недовольных, и никому не нравится сложившийся баланс сил. Если говорить языком экономистов, увеличение активного сальдо Китая означает рост пассивного сальдо государств-партнеров. Проще говоря, Китай слишком много экспортирует и слишком мало импортирует.
Уже в прошлом году китайцы заволновались. Их великий проект нового Шелкового пути «Один пояс и один путь» натолкнулся на недовольство стран, через которые он должен пройти: с вами все понятно, говорили им партнеры, Китай получит открытую дорогу для доставки своих товаров в Европу в кратчайший срок, а какие выгоды нам? Китай свято верит в истину: торговля – путь к миру, хотя Трамп только что доказал: торговля – это и путь к войне.
Китайцы немедленно предложили увеличить поставки в КНР из стран-участников проекта. Вот что пишет Ху Билян, директор Исследовательского института «Один пояс и один путь»: «У большинства стран вдоль «Пояса и пути» есть свои собственные уникальные продукты, которые обладают высокой конкурентоспособностью. Вспомните хотя бы о продуктах животноводства Центральной и Восточной Европы, о натуральном каучуке Юго-Восточной Азии и сельскохозяйственной продукции России. Несомненно, увеличение импорта этих продуктов поможет сбалансировать структуру торговли между нашими странами».
Безудержный экспорт привел к тому, что Китай оказался в долларовой петле. Долг США Китаю составляет 1,12 триллионов долларов!
- У американской гегемонии три опоры: милитаристская власть, высокие технологии и владычество доллара, - говорит профессор Института международных исследований госпожа Гонг Тинг. – Американский доллар – все еще доминирующая валюта в мире (доля доллара в мировых платежах составляет 42 процента). К сожалению, так работает мировая экономика после Второй мировой войны. В ближайшем будущем нереалистично сбежать от доллара.
- Потому что его поддерживает Китай, - замечаю я.
- О чем вы?! – говорит доктор наук Рен Яньян. – Наша главная повестка дня – интернационализация юаня. И мы добились того, что юань стал мировой резервной валютой.
- Это капля в море, - возражаю я. – Китай – главный кредитор США. Львиная доля государственных облигаций в ваших руках. Вы можете уничтожить доллар одним махом, но тем самым вы уничтожите собственные деньги. Американский доллар – уже давно не американский, а китайский. Все хотят бороться с гегемонией доллара, но не вы! Потому что вы – владельцы этих денег.
- Но долг США перед Китаем – это гарантия того, что между нами не будет войны!
(Я, циничный человек «лихих девяностых» годов, тут же вспоминаю фразу: кредитора убивают первым.)
- В китайском Центральном банке складируется огромное количество долларов от экспортеров, - говорит политолог Да Вэй. – Чтобы поддерживать стоимость доллара, его нужно во что-то инвестировать. И ЦБ инвестирует в государственные облигации США, чтобы подзаработать.
- Но это порочный круг. Деньги приходят и уходят. А главный бенефициар - США, - замечаю я.
- Точно. Но если мы начнем сбрасывать доллары, весь долговой рынок полетит в пропасть. Это будет как взрыв ядерной бомбы в экономике. Это убьет всех. Наш ЦБ покупает доллары у экспортеров за юани и вынужден печатать деньги, что в свою очередь вызывает инфляцию. Поэтому я говорю: чтобы сохранить баланс, мы должны импортировать. И импортировать много.
МОЖЕТ ЛИ КИТАЙ СТАТЬ ГЛОБАЛЬНЫМ ЛИДЕРОМ?
Вопрос можно поставить и по-другому: а хочет ли? Китай – страна острожная и ответственная, и ее точно не привлекает роль «мирового полицейского», которую с таким удовольствием играют США. Более того, Китай медлителен и трудно принимает решения мирового масштаба. Там, где нужно действовать быстро, он сто раз подумает.
- Вся эта торговая война против Китая, затеянная США, - только верхушка айсберга, - уверяет профессор университета Фудань Вей Зонгьон. – США вбили себе в голову, что Китай – это стратегический соперник. Заметьте: это мысль американской элиты, отнюдь не Трампа. Он бизнесмен, ему нужна сделка. Я не думаю, что Китай готов к глобальному лидерству. Мы хотим быть великой уважаемой страной, но не хотим заменить Америку. Нам не интересно экспортировать идеологию и собственную модель развития. Мы хотим вычистить наш дом и стать богатыми. Мы все еще сфокусированы на себе.
Ему вторит доктор наук Рен Яньян:
- Даже американские исследователи утверждают, что Китай менее агрессивный и менее настойчивый, чем СССР в годы Холодной войны. Мы предпочитаем бизнес, удовлетворение внутренних потребностей, а не расширение территорий. Мы и в прежние времена исторически не интересовались захватом земель. И уж менее всего нас волнует идеология других стран и их образ жизни. Это не наше дело.
И все же, все же…Мысль так соблазнительна!
- Трудно убить инстинкт быть лидером! Он естественен для любой нации, - размышляет политолог Да Вэй. – Но если вы спросите председателя Си Цзиньпина о глобальном лидерстве Китае, он немедленно ответит «нет». Да, мы хотим быть могущественной державой, иметь влияние. Но вот Россия, к примеру, куда более наделена лидерскими качествами.
- О чем вы?! Наши экономики несопоставимы.
- Да при чем тут экономика? – отмахивается Да Вэй. – Тут нечто другое. Россия остается супердержавой, потому что еще со времен СССР вы знаете, как играть в эту игру. И у вас сильная дипломатия даже при слабой экономике. А мы даже в древние времена, когда были очень сильными, не двигались с нашей территории. Мы были пассивными. Сейчас у нас столько сил, а мы все еще не научились играть. Мы даже не знаем, как правильно использовать наше влияние. А вы умеете. У нас есть трудно переводимое выражение о русских. Вроде как «нация, готовая к битве». Ни в коем случае не «агрессивная нация». Просто вы немедленно готовы ответить на вызов. Мы даже представить себе не могли, что Россия в трудной для нее политической ситуации вдруг пошлет войска в Сирию! На вашем месте максимум мы послали бы денег и советников. А Россия рискнула и выиграла. Вы очень смелая нация. Вот летит русский самолет, а земли не видно, погода отвратительная, но пилот храбр. Китайский самолет развернется, а русский сядет где-нибудь в поле. Нам кажется, что риск даже доставляет вам удовольствие.
0
12.00
