«Переговоры уже подходят к концу. Мне осталось пару раз слетать на совещания с китайскими коллегами — ведь такие серьезные дела по телефону не решаются — и потом сделать выбор… Не знаю, как поступить. Придется менять все. И не только мне, но и Диме, и детям», — рассказывает певица Полина Гагарина.
— Да, сейчас я в смятении, стою перед важным выбором. Но это, по счастью, касается не семьи, а моей работы! Что до «сенсации», о которой вы говорите, то мы с Димой давно привыкли, что о нас выдумывают всякое.
— Меня приглашают в другую страну. Предлагают два больших контракта. Не представляю пока, как это — взять и уехать на год, но предложение очень серьезное и интересное.
— О Китае… Переговоры уже подходят к концу. Мне осталось пару раз слетать на совещания с китайскими коллегами — ведь такие серьезные дела по телефону не решаются — и потом сделать выбор: подписывать контракт или нет… Не знаю, как поступить. С одной стороны, очень интересно и заманчиво: музыкальный рынок Китая огромный — там же полтора миллиарда человек живет! С другой — придется менять все. И не только мне, но и Диме, и детям. Ведь если я поеду работать в Китай, то только с семьей.
— Это результат моего участия в международном конкурсе Singer, который весной проходил в Китае. На конкурс меня приглашали несколько раз. Первый — сразу после моего выступления на «Евровидении» (В 2015 году в Австрии Гагарина заняла второе место. — Прим. ред.). Но тогда мой менеджер не говорил по-английски — что было большим упущением — и элементарно не смог обработать этот запрос. Вот так глупо произошло. Потом устроители Singer еще несколько раз мне писали. Тогда я была беременна, потом у меня родилась Мия… А в этом году все сложилось. Со мной вообще все случается вовремя, именно тогда, когда должно случиться.
— Это было легче «Евровидения» или труднее?
— Просто по-другому. На «Евровидении» у меня был такой дикий страх, такое эмоциональное напряжение, так зашкаливал градус ответственности, что в день финала я не могла ни с кем говорить. Сосредоточилась, полностью ушла в себя. Муж, который до этого меня кормил, чтобы я не упала в обморок от усталости, от бесконечных репетиций, все понял. И родители ко мне в тот момент даже не подходили… А на следующий день после возвращения из Вены в Москву я уже поехала на сольный концерт в Иваново. И потом гастролировала полтора месяца, прежде чем смогла поехать в отпуск на Крит — это, к слову, был один из самых прекрасных отпусков в моей жизни. Тогда очень злилась, что мы не смогли перенести эти концерты, что нельзя было отдохнуть сразу после «Евровидения». А потом поняла, что все к лучшему: тем гастрольным туром я сублимировала свое колоссальное нервное напряжение в работу, и это помогло мне плавно выйти из стресса, связанного с «Евровидением».
А на конкурсе в Китае очень сложной оказалась… дорога. Город Чанша находится в глубокой провинции, добраться до него непросто. Из Москвы лететь, в зависимости от дня недели, или в Гуанчжоу — девять с половиной часов, или в Шэньчжэнь — десять с половиной. В аэропорту нас забирала машина и час везла до вокзала. А там мы вставали в очередь в кассу, потому что иностранцам не продают электронные билеты. И потом бежали на поезд, который ехал до нужного нам города от полутора до трех часов. С вокзала еще час добирались до отеля. То есть дорога «от порога до порога» занимала от 15 до 20 часов. Почти сутки в пути — это не для слабонервных. А после этого надо было выходить на сцену и петь, соревноваться! И такие вояжи у нас были по два раза в неделю, с января по апрель.
Кстати, в первый раз в Китай полетела вся моя команда — человек двадцать пять, а потом мы поняли, что на конкурсе мне нужен только муж, девочки, которые делают макияж и прическу, администратор и директор. Еще была сложность с едой. В этом районе Китая самая острая кухня. Вообще-то я люблю, когда еда с перчиком, но не настолько, чтобы вываливались глаза. В общем, даже мой закаленный желудок не вынес, и у меня началась аллергия. Сейчас сама не понимаю, как все это выдержала. Но зато на Singer был высочайший технологический уровень: фантастический свет, нереальный звук. Когда на первой репетиции объявили мой выход (мое имя китайцы всегда произносили как «Поли На»), зазвучал живой оркестр, я открыла рот и сначала даже не поверила, что это я пою! Так идеально все было настроено.
— Почти весь конкурс вы были в числе фаворитов, но в итоге остановились за шаг до Гранд-финала — заняли пятое место. Не расстроились из-за этого?
— Расстроилась только из-за того, что в Гранд-финале телезрители не увидели наш абсолютно сумасшедший номер — песню «Дорогой дальнею». Мы сделали потрясающую постановку, я привезла своих танцоров. Когда китайцы на репетиции увидели этот номер — с яркими костюмами, с сумасшедшими поддержками, с русским духом, — они обалдели. Сколько раз мы спели песню, столько раз зал в конце вставал! Знаю точно: если бы телезрители все-таки увидели наш номер, у меня было бы не пятое и даже не четвертое место! Но музыка — это не спорт, и место, занятое на музыкальном конкурсе, — совсем не то, что на Олимпиаде. Так что у меня нет никаких обид. Зато в загашнике появился еще один суперномер.
— А песни на китайском в вашем «загашнике» теперь есть?
— Я исполнила одну чисто китайскую песню, а в другой — «Катюше» — четыре строчки по-китайски. Но, конечно, получается у меня не идеально, хотя я и занималась с педагогом. Китайский очень певучий язык — там же много гласных. Слова я произнесла правильно, но акценты, которые очень важны в этом языке, не так расставила.
— Понятно. Китайский — это вам не греческий!
— Точно! Греческий-то у меня на подкорке записан, ведь я жила в Греции с четырех до семи лет, а потом школьницей ездила туда на лето. У меня же мама — танцовщица и хореограф, несколько лет в Греции работала. До сих пор отпуска я обычно провожу именно там. Когда приезжаю, мне достаточно пары недель, чтобы вспомнить язык и начать говорить абсолютно без акцента и без грамматических ошибок.
— Ваша мама была гастролирующей артисткой — как и вы. Не тосковали в детстве, когда она от вас уезжала?
— А она от меня не уезжала. Мама танцевала в знаменитом ансамбле «Березка» и ездила по всему миру до моего рождения. Но когда я появилась, стала ездить меньше, чтобы со мной надолго не расставаться. Только один раз она месяц подряд выступала в разных городах и странах, а меня отправила к своей маме в Саратов. И то, прилетая в Москву, мама часто даже не заходила домой, а пересаживалась на самолет в Саратов, чтобы повидаться со мной.
— Я спросила потому, что некоторые артистки испытывают комплекс вины перед своими детьми, которым недодали внимания…
— Наверное, такое чувство может появиться, если неделями не видеть своих малышей. А я больше чем на три дня с детьми не расстаюсь. Потому что на третий день разлуки меня просто накрывает — такая тоска берет! Два дня еще как-то держусь. А потом поговорю с детьми по телефону, повешу трубку и начинаю плакать… Хорошо, что я сама себе начальник и могу контролировать гастрольный график, чтобы видеть свою семью столько, сколько мне нужно. А иначе все это — концерты, телепрограммы — вообще не имеет никакого смысла…
Впрочем, дело даже не в длительности разлук. Знаю точно, что ребенку надо гордиться своей мамой. Вижу это даже по своей дочери, хотя Мие всего два года. Она знает, что ее мама — певица. И когда ее спрашиваешь: «Доченька, ты кем хочешь работать?» — она отвечает: «Мамой-певицей». Иногда берет мою сумку, идет к входной двери и говорит с важным видом: «Я пошла на работу». Спрашиваю: «А когда вернешься?» — отвечает, серьезно так: «В семь!» Дочь у нас вообще очень ранняя: начала говорить в год и четыре месяца. Я имею в виду, заговорила как взрослый человек, отдельные слова были и до этого. Разве что букву «р» она до сих пор не выговаривает.
— Значит, вы сторонница раннего развития детей?
— Мы стараемся ее не перегружать, но сами бываем в растерянности от ее феноменальной памяти и способностей к языкам. В два года она рассказывает наизусть сказки — «Муху-цокотуху», «У лукоморья дуб зеленый...». Я думала, что у меня Андрюша ранний, потому что сын пошел в восемь месяцев и быстро заговорил. Но Миюша определенно «сделала» его! Она сама смотрит мультики на английском и сама выхватывает оттуда слова и фразы. Недавно сидит в нашем фонтане, брызгается водой и говорит: «Мама, помой мне май лэгс». Я не сразу сообразила, о чем она, оказалось, она просит помыть ей ножки, просто по-английски. Чудеса! При ней ничего нельзя говорить, даже «ешкин кот», потому что Мия впитывает все как губка... Думаю, дело в ее генах. Димин папа, царство ему небесное, был переводчиком-синхронистом с французского, писал на этом языке стихи. Димина младшая сестра Карина знает в совершенстве четыре языка, Дима владеет немецким и английским. Ну и я со своими английским и греческим не подвела.
— А играть, как обычный ребенок, Мия любит?
— Конечно, как и плавать в бассейне, прыгать на батуте, возиться в трех своих песочницах (у нас две песочницы с разным песком, а третья — с особым, кинетическим). И еще она любит по телевизору смотреть мультики и слушать, как мама поет. Услышит «Обезоружена», сядет перед экраном, закроет глаза и качает головой в экстазе.
— А сын гордится своей мамой?
— Да! Андрей ценит и понимает то, что я делаю. Он иногда шутит: «Мама — это бог, а Катя — генералиссимус». Катя — это моя мама, просто у нас в семье ее никто бабушкой не называет. Сын ее слушается беспрекословно. Недавно я решила сделать в сольной программе номер, в котором Андрей аккомпанирует мне на рояле, очень боялась, что для него выступление перед двенадцатитысячной аудиторией будет стрессом. Осторожно предложила сыну, а он сразу: «Конечно, да!» И сам выбрал песню Morning. Мои музыканты расписали ему ноты, он все выучил. Для меня бальзамом на сердце стало, что Андрей во время выступления не волновался. Он потом сказал: «Увидел твои глаза, и мне стало так спокойно — как дома. Я больше волновался на экзамене в музыкальной школе!»
— Сын учится в обычной музыкальной школе?
— Да, в обычной, хорошей районной школе.
— Не хотите, чтобы он пошел по вашим стопам и стал певцом?
— Кстати, у нас с Андреем похожие голоса — хрипловатые. Только у него такой голос всегда (к тому же сейчас он начал «ломаться»), а у меня — только когда говорю. Когда же пою, хрипа нет… Сын обладает музыкальным даром. И, в отличие от меня, у него абсолютный слух. Но кем стать — пусть выбирает сам. Не буду его ломать. Вот я хорошо училась в музыкальной школе, хотела поступать в училище на фортепианное отделение. Однако так боялась играть на сцене, что всегда покрывалась пятнами, а вот когда пела, чувствовала себя абсолютно свободно. На прослушиваниях в училище вроде сыграла неплохо. Но одна педагог спросила у моей мамы: «Вы хотите сделать из нее выдающуюся, гастролирующую пианистку?» Мама сказала: «Нет, конечно…» — «А что она с удовольствием делает?» — «Поет». — «Вот и пусть поет».
Спасибо той женщине за эти слова, потому что каждый должен заниматься своим делом. Я не пианистка, хотя и сейчас могу очень неплохо сыграть новую пьесу с листа, иногда помогаю Андрюше, если ему что-то надо быстро разучить. Но не дай бог, если мне надо что-то исполнить на публике, — у меня перед глазами все двоится и пальцы дрожат. Я ведь сочинила много своих песен, но никогда не аккомпанирую себе на людях… Помню, в школе на экзамене исполняла пьесу Дебюсси «Кукольный кэк-уок», дошла до средней части и вдруг все забыла — как говорится, «перед глазами опустился белый лист». Начала пьесу снова, дошла до того же места и снова забыла. Сидела за инструментом бордовая, в оцепенении. Ко мне подошел педагог, положил на рояль ноты Дебюсси и сказал: «Если еще раз забудешь, можешь открыть ноты и посмотреть». Одно то, что ноты были рядом, меня успокоило, и пьесу я наконец доиграла до конца…
Что касается сына, страха перед инструментом, публикой у него нет. Сейчас Андрей разучивает «Танец феи Драже» из «Щелкунчика» Чайковского, и, когда он репетирует, я хожу по дому и наслаждаюсь! Но Мацуевым он вроде не собирается быть. Пусть сам выбирает свою дорогу. Недавно в своей английской школе он сыграл роль Питера Пэна. Моя мама была на спектакле, после чего сказала: «Ну, Андрей у нас вроде как актер…» Но говорить сыну об этом не буду, потому что мы на ребенка не давим. Может, он вообще нетворческую профессию выберет. Сейчас для нас самое главное, чтобы Андрей читал, образовывался. И еще чтобы был дисциплинированным.
— Полина, у ваших детей разница в десять лет, не создает ли это проблем? Не ревнует ли вас сын к малышке?
— Какая ревность! Десять лет — это же целое поколение! Просто Андрюша десять лет один находился в свете лучей моей любви. А сейчас внимание делится на двоих. Андрей обожает сестру, а она его… бьет. Если Мие что-то не нравится, она подходит и дает в глаз. (Смеется.) Мы, конечно, ее сразу одергиваем, и дочь говорит: «Мама, извини меня, пожалуйста». Отвечаю: «Я-то тебя извиню, но ты у Андрюши попроси прощения». И она идет извиняться к брату.
— Ваши дети растут в достатке. А говорите ли вы им слово «нет»?
— Конечно! Да они особо и не просят ничего. Мне кажется, муж покупает себе больше «игрушек», чем Андрей. (Смеется.) Сын уже очень давно живет с одним и тем же телефоном. Мы не задариваем детей, когда речь идет о лишних гаджетах или игрушках. И целых комнат, заполненных игрушками, у моих детей нет. Бывают исключения. Но, во всяком случае, если я сказала «нет», значит «нет». Подарок для сына — это скорее стимул хорошо закончить четверть. Кстати, у Андрея есть «заначки» — деньги, которые мы дарим ему на дни рождения. И он покупает на них подарки не себе, а мне и Кате. Сын знает, что я люблю модные солнцезащитные очки, и дарит мне их на дни рождения.
— А хвастался Андрей когда-нибудь тем, что у него мама — звезда?
— Нет, что вы! И тем, что снялся в рекламе (со всей семьей в ролике о йогурте), тоже не хвастает. Хотя, когда его из-за этого иногда узнают на улицах, ему приятно… У меня очень хороший и добрый сын, правда! Помню такой случай. Андрюше было года три, он играл на площадке с другими детьми, никого не трогал. Вдруг один мальчик как двинет Андрюше! Сын посмотрел на обидчика и спросил: «За что?» В этом он весь. Он добродушный, у него много друзей — на даче компания человек десять разъезжает на велосипедах. А сейчас и первые влюбленности начались. Все это замечательно!
— А вы поведете своих детей в шоу «Голос. Дети»?
— Конечно, нет! Я их и на кинокастинги никогда не водила. Более того — я сама в жюри «Голос. Дети» боюсь идти. Мы же в ответе за тех, кого приручили. По опыту взрослого «Голоса» знаю, что, когда постоянно общаешься с человеком, сближаешься, отдаешь часть своей души, передаешь опыт, он становится тебе практически родственником. А уж если это будут дети, меня сразу «размажет»! Помню, однажды не выбрали пухленького, трогательного мальчика, он заплакал. Так я сама перед экраном разревелась! Нет, если мои дети сами очень захотят участвовать в таком шоу — я отведу их на кастинг. Но перед этим предупрежу, что, кроме первого места, в конкурсе всегда есть и второе, и последнее. Что могут случиться ошибки. Что может голос пропасть от нервного напряжения, как у меня самой бывало на некоторых конкурсах: не смыкались связки, и все. На сцене надо быть готовым ко всему. И преодолеть любые трудности на пути можно, только если этот путь — твой!
0
25.00
