По опросу Фонда «Общественное Мнение», 54% жителей России считают: работодатели привлекают мигрантов, чтобы меньше платить за труд. 35% уверены: иностранцы отнимают у местных работу. А что на самом деле?
В январе 2021 г. в Казани увеличился интервал движения автобусов. Власти объяснили это отъездом мигрантов, вызванным коронавирусом. С тех пор дефицит водителей и кондукторов в городе только вырос — до 1,4 тыс. человек. Но и доля иностранцев среди них стала больше — до 31%. Означает это одно: местные работники бегут из пассажирских компаний ещё быстрее, чем убывает количество приезжих из СНГ.
«Зарплата водителя на общественном транспорте сейчас в среднем 63 тыс. руб. Но чтобы столько иметь, нужно начинать в 5 утра и очень сильно перерабатывать. В такси такие деньги можно получить быстрее и с бóльшим комфортом. Дальнобойщики вообще получают по 100–120 тыс.», — пояснил председатель Ассоциации автотранспортных предприятий Татарстана Сергей Темляков.
В таком же огромном количестве, как на транспорте, выходцы из СНГ работают в строительстве, сельском хозяйстве, на складах, в курьерских службах. То, что они вкалывают совсем за гроши, — это неправда. По данным Федерации мигрантов России, средняя зарплата — 43 тыс. руб. Но трудозатраты при этом очень велики. Большинство российских жителей и за бóльшие деньги не согласны делать ту же работу. Пандемия показала это, как увеличительное стекло.
При этом доходы у российских работников отнимают совсем не мигранты, а низкая прибыльность компаний, в которых зарабатывают и те и другие. Откуда взяться действительно хорошим зарплатам на казанских автобусах, если пассажиропоток в пандемию упал, цены на билеты регулируются властями, финансовая поддержка из республиканского бюджета оставляет желать лучшего, а убытки всего общественного транспорта в 2020 г. составили 150 млн руб.?
Как мигранты подняли ставки
В воронежской компании «Сладуника», выращивающей землянику и малину, до появления коронавируса ягоды собирали 50 сезонных рабочих, 80–90% из них приезжали из Узбекистана. «Эти люди с детства привыкли к сельскому труду. Они сдают по 40 кг ягоды в день и умеют брать её так, чтобы не повредить, — рассказывает директор „Сладуники“, председатель совета Ягодного союза Вячеслав Плёнкин. — Раньше узбеки приезжали целыми бригадами. Но сейчас поезда по узбекско-российским маршрутам не ходят, самолёт в два конца стоит 120 тыс. руб. За разумные деньги попасть в Россию не получается».
В прошлом году дошло до того, что ягодные хозяйства начали выкорчёвывать насаждения: некому их обрабатывать. И этой весной они уже не поскупились на предложения. Оплату за собранную ягоду «Сладуника» подняла на 50%. Плёнкин разместил объявление о наборе сезонников на всех сайтах, где мог. Откликнулись постоянно живущие в России таджики и работники из Дагестана. Но прежнее количество людей всё равно набрать не удалось, а коренных воронежских жителей заработок на ягодах не заинтересовал вообще. Как работали 3–5 местных сборщиков, так и остались, несмотря на то что новые условия позволяют получать до 70 тыс. руб. в месяц. «Обезлюдела деревня, — сетует Плёнкин. — Молодёжи очень мало. Все, кто хочет работать, уже работают, им временные приработки неинтересны. Но такая ситуация во многих странах. В США ягоды собирают мексиканцы, в Британии — румыны и болгары, в Нидерландах — поляки».
По оценкам отраслевых бизнес-союзов, минувшей весной в садоводстве и овощеводстве России не хватало 40 тыс. рабочих. Другие аналитики подсчитали, что пандемия лишила малый и средний бизнес страны в общей сложности 1,1 млн рабочих мест. Такой армии безработных хватает, чтобы закрыть потребности в простом физическом труде не только сельского хозяйства, но и строительства, городских уборочных служб. Однако, как показала жизнь, на предложение службы занятости помахать метлой или пособирать овощи откликнулись немногие.
За кризисный год армия трудяг из числа мигрантов сократилась в России на 30%. И компании, которые не нашли им замену, подняли оплату за обычно выполняемую ими работу. По данным рекрутинговой компании HeadHunter, за год зарплата разнорабочих выросла на 15%, заметно обогнав рост средней зарплаты в стране. В Москве на 25% больше могут рассчитывать монтажники окон из ПВХ, на 40% — отделочники-плиточники. Но досталась эта прибавка в первую очередь рабочим из СНГ, которые остались в России. Об увеличении их доходов говорит 76%-ный рост объёма денежных переводов за рубеж, зафиксированный Банком России в январе — июне 2021 г. А одна из систем, с помощью которых мигранты отправляют деньги на родину, сообщила, что с начала пандемии их месячный денежный транш вырос на 15 тыс. — до 48 тыс. руб.
Правда, и плиточник, приехавший из Рязани, тоже теперь зарабатывает в столице на 40% больше. За одну и ту же работу иностранных и российских работников благодарят или одинаково плохо, или одинаково хорошо.
Чего стоит бояться
«Мигрантам труднее защищать себя в чужой стране, и работодатели этим, конечно, пользуются, — отмечает ст. научный сотрудник Центра региональных исследований и урбанистики РАНХиГС Евгений Варшавер. — Но в целом подход к иностранным и местным кадрам одинаковый. Крупные предприятия, которые на виду, оформляют всех официально, начисляют зарплату по всем правилам и отчисляют деньги в соцфонды. Малые фирмы часто практикуют фиктивные договоры и оплату «по-чёрному».
Кто-то из работодателей даёт мигрантам общежитие, кто-то нет. Но так бывает и при трудоустройстве вахтовиков из других регионов России. «Я никогда не слышал жалоб на бытовые условия, — говорит президент Федерации мигрантов России Вадим Коженов. — Чаще всего к нам приходят жалобы на невыплату зарплаты. Но происходит это обычно там, где хозяева бизнеса кидают всех, независимо от гражданства».
По данным ст. научного сотрудника РАНХиГС Юлии Флоринской, все мигранты — и легальные, и нелегальные — добавляют к занятому населению России порядка 6%. Для сравнения: в Швейцарии — 35%, в Италии — 12%. И за одни и те же места мигранты в России с местным населением не конкурируют. Большая часть наших работников — люди с образованием, занимающиеся более квалифицированным трудом. А менее продвинутые граждане чаще смотрят на другие специальности — продавцов, скажем, или охранников.
«Зарубежные исследования показали, что привлечение иностранцев невысокой квалификации почти не понижает зарплату местных рабочих той же квалификации. В Англии за 20 лет зафиксировано снижение только в 1%, — подчёркивает заместитель директора Центра трудовых исследований ВШЭ Ростислав Капелюшников. — Мигранты экономически выгодны. Бизнес получает кадры в свои проекты, местные жители с более высокой квалификацией — возможность занять в них менеджерские позиции с более высокой зарплатой, потребители — больше потребительских благ по умеренным ценам. Издержки от роста миграции исключительно культурные и социальные».
А вот появление криминальных гетто — действительно опасность. Но социологи утверждают, что сейчас она нашей стране не угрожает. «В России очень редко встречаются такие районы, где мигранты живут компактно: их не больше одного на город-миллионник, — обращает внимание Варшавер. — И опросы показывают, что люди из Средней Азии мало стремятся к иммиграции. Их цель — зарабатывать за рубежом, чтобы лучше жить дома. Тревожить должно другое — то, что узбеки, таджики, киргизы всё чаще отдают предпочтение ОАЭ, Ирану и Южной Корее, где зарплаты в твёрдой валюте выше. Если Россия проиграет этим странам конкуренцию за трудовые ресурсы, нам будет труднее решать свои экономические проблемы».
А как аукаются такие сложности, говорит пандемийная инфляция в строительстве и сельском хозяйстве. Воронежская «Сладуника», например, продаёт теперь малину по оптовым ценам, которые на 40–50% выше, чем год назад. И доля подорожавшего труда в этой цене тоже 40–50%.
0
20.00
