Год назад неутомимый предприниматель-правдоруб Василий Мельниченкообъявил войну зеленому змию и даже получил под это дело президентский грант. Корреспондент «Комсомолки» отправился в уральское село Галкинское узнать, чем закончился эксперимент.
...А вдруг у него получилось? Вон как лихо Василий Саныч с телевизора чиновников разносит, направо и налево оглашая правду-матку о русском селе и его брошенных людях! (См. «Из досье «КП».) Знает, как управлять государством и что в нем надо поменять, чтобы всегда светило солнце и колосилась пшеничка. Глядишь, с такой силой убеждения и односельчан уговорил больше не лезть в бутылку! А там этот опыт и дальше по стране зашагает, благо что сверхзадача сформулирована уже в самом названии проекта: «От трезвой деревни - к непьющей России». Зеленого змия предстояло одолевать посредством проведения общественных работ, просветительскими мероприятиями, конкурсами рисунка на антиалкогольную тематику и даже… созданием групп анонимных алкоголиков! И это в деревне - где, как известно, «не сойтись, разойтись, не сосвататься в стороне от придирчивых глаз». Занятно...
«Мы считаем, что отрезвление России нужно начинать с села!» - продолжал я читать описание проекта по пути в уральский городок Камышлов, близ которого и находится то самое село Галкинское. Ну наверняка же с собственной деревни начал!
Не заметил, как задремал. Мне снились довольные обитатели деревни, друг перед другом сознававшиеся, что они - бывшие алкоголики, навсегда завязавшие с пьянством. Мужики потягивали смузи с компотами, бабы светились от счастья и все вместе собирались заражать обретенным опытом Россию… Камышлов, приехали.
ШТАБ ТРЕЗВОСТИ
- Мельниченко-то? Вон там за церковью контора у него, - подсказывают дорогу галкинцы. - Только вряд ли найдете: он же в основном в телевизоре живет, последний раз уж и не помним, когда здесь видели.
За железной дверью указанной конторы - промерзшее помещение с полусгнившими полами и десятком табличек всевозможных ООО, коалиций, движений, объединений. И запылившаяся вывеска в углу - «Сельский центр общественных инициатив». Поневоле ожидаешь дружный галдеж разных общественников, но, судя по тишине, с инициативами здесь не очень. Брожу по открытым кабинетам, надеясь найти хоть кого-нибудь...
- Привет! - вдруг открывается одна из дверей и оттуда к полной моей неожиданности появляется сам фермер. Врали, значит, что в Москве живет.
- А, по трезвой деревне! Ну пойдем! - радуется он и ведет в свой кабинет, на ходу показывая стенд с детскими рисунками «Мы за здоровый образ жизни». На них люди вперемешку с забавными мышатами и оленями занимаются спортом.
- Вот какой конкурс провели! - снова улыбается он. - Все в рамках проекта! Победителей наградили: блокноты покупали, дипломы… Ну, пойдем.
«В РОССИИ ВСЕ - КОММУНИСТЫ»
Мы сидим в его кабинете уже второй час. Василий Мельниченко только что вернулся с очередного семинара-форума, где снова объяснял, как спасти деревенскую Россию, а потому до сути «трезвого» проекта мы доходим не скоро. Он убеждает меня, что «теория начни с себя - сказки», и, следовательно, чтобы возродить Галкинское, нужно менять всю аграрно-промышленную политику страны. Что все наверху не так и сидят там не те.
Попутно рассказывает историю его хозяйства, которое-де в свое время расхитили бандиты, сросшиеся с местными чиновниками. Об отсутствии реального местного самоуправления. Что напротив через дорогу, в сельсовете, не заинтересованы развивать никакой бизнес, а потом собирать с них налоги, потому что и так дотаций сверху дадут… Периодически выдает перлы, которым и Жванецкий позавидовал бы: «В России никаких либералов нет. В России все - коммунисты. Только одни белые, другие - красные». Или: «Чубайс еще был нищий, а у нас в хозяйстве уже все было». Попутно достается всем, кто должен работать в интересах колхозников, - госкорпорациям, банкам, министерствам. Живописуя будущее русской деревни, которое непременно наступит, если все чиновники прислушаются к методикам по обустройству деревень его движения «Федеральный сельсовет», он напоминает то Солженицына, то Леню Голубкова. В перерыве между яркими речами - радость за 1500 тонн картошки, убранной в этом году в его хозяйстве и за 2 тонны кроликов, которые скоро поедут в Питер. А еще признается, что он член комитета Кудрина и пугает страшным будущим, в котором каждый глава сельсовета будет отключать селянам банковские карточки, если те вдруг задумают брыкаться и голосовать не за тех. А потом и вовсе признается, что чувствует себя несчастным.
- Вот недавно был форум, - вспоминает он. - О счастье. 890 делегатов. И модератор спрашивает: поднимите руки, кто счастлив? Кто умеренно счастлив? А кто считает, что он несчастный? И я единственный поднял руку…
- Почему?
- Я проехал всю Россию за последние 4 года, провел более 300 семинаров, встречался с огромным количеством людей, и стон-то слышится по всей России. Я несчастный не потому, что у меня нету жилья, не потому, что голодные, а что справедливости нет совсем, столько людей без работы…
НЕ НАКАТИТЬ, А НАКАТАТЬ
Впрочем, для того, чтобы увидеть ситуацию с рабочими местами, необязательно кататься по стране с лекциями, можно вообще не выезжать из Галкинского - с работой здесь полный швах. Как признают в сельсовете, подавляющее большинство работоспособных галкинцев (а здесь проживает более 960 человек) каждое утро ездят трудиться в соседний Камышлов. По данным сельхозуправления, у того же Мельниченко в его ООО «Галкинское» постоянно работают всего 4 человека.
В какой-то момент я забываю, зачем приехал, и мы снова спорим: кто же должен создавать рабочие места в деревнях: те, которые сидят в сельсовете, или все-таки бизнес?
- А что им мешает работу делать? - парирует Василий Александрович. - Я-то какое отношение к ним имею? Они могут попробовать зарегистрироваться предпринимателями, фермерами. Свободной земли здесь - выше крыше! Но им это неинтересно! Разленились и не хотят работать. А еще у них нет уверенности, что они способны это сделать…
- Скажите, а как можно группу анонимных алкоголиков в деревне собрать, где все друг друга знают? - возвращаю я его с политических небес на грешную галкинскую землю.
- Да мы их так называли просто… По 7 - 12 человек в эти группы приходило, человек 25 набралось в итоге.
И Мельниченко повествует, как его люди накатали однажды заявку на тот самый грант, который был одобрен кем-то наверху, и на отрезвление деревень было выделено 1 675 045 рублей.
- Это правильное направление! - нисколько не сомневается он. - Приглашали, говорили: приходите, поговорим, позанимаемся, детскую площадку отремонтируем - это трудотерапия такая. Говорили о будущем. Все было красиво, собирались, давайте попробуем вот так… Пойми, в обществе пьяниц считают кончеными людьми, с ними никто толком по душам не говорил...
- А вы говорили?
- Не только я! Психолога приглашали, Миша вон тоже (кивает на зашедшего управляющего Михаила Парасунько). Наша задача по гранту стояла - настроить людей на работу, показать, что есть другая жизнь! Как с равноценными людьми говорили.
- Так пьяных же полно, Василий Александрович! - выглядываю в окно, где два нетрезвых товарища помогают друг другу дойти до магазина.
- Такой же цели не было, чтобы мы побороли пьянство в Галкинском, - неожиданно удивляет фермер. - Главное, показать саму методику - как и что надо делать. Второе. Мы очень хотели привлечь к этому местные органы власти.
- Получилось?
- Нет, конечно. Самые первые, кто против того, чтобы у нас не было пьянства, чтобы водка не продавалась в магазинах, - это, конечно, власть. Удобно, когда деревня пьяная: акцизы в бюджет идут, выборы лучше проходят…
АНОНИМНЫЙ БИЗНЕСМЕН
- А деньги-то на что ушли? - спрашиваю я, опасаясь, что разговор снова упрется в большую политику.
- Да на зарплаты экспертам, человек 5 - 6 получали, проводили занятия, психологи, мы были на месте. Немного получали, тысяч по 7 - 10, так что это и не зарплата вовсе, а общественная нагрузка. Половина ушла на зарплату. Еще платили за энергию, покупали фанеру, доски для детской площадки. Да мы своих денег больше вложили - тысяч 500 - 600! Главное - дать человеку шанс, показать, что он в будущем получит работу!
- И многие получили? Эффект-то какой? - не выдерживаю.
- Один скоро пойдет учиться на тракториста, приходил в эти группы. Осознал!
- Негусто…
- Да мы можем показать человека, который еще недавно под нашей дверью в луже лежал, выпить просил, встать не мог, месяцами не работал! - чуть лине бьет себя в грудь кулаком управляющий Парасунько. - Все его общение сводилось к тому, чтобы только выпить. А теперь у него «Тойота Прада», магазинами владеет!
- Класс! Конечно, показывайте! - восхищаюсь я.
- А морально ли это будет? - вдруг скромничает Парасунько. - Вряд ли он захочет говорить об этом! На то он и анонимный…- Но ты не думай: у нас хорошо разработана технология полноценной жизни!.. - согласно кивает Мельниченко. - И мы отчитались за каждый потраченный рубль - там отчетность очень жесткая! Считаю, что команда сработала отлично!..
В ПЕРЕСЧЕТЕ НА ПУЗЫРИ
- Чего? Какая программа? Да как брали, так и берут! - продавщица местного магазина показывает на стройные ряды всевозможных бутылок и полторашек. Словно в доказательство ее слов заходят трое парней, берут водку и пива на закусь, а потом расписываются в каком-то листке.
- Товары в долг?
- Да нет. Подписи за то, чтобы солью не посыпали дороги: бабушки в валенках ходить не могут - промокают.
- Так к Василию Александровичу бы пошли, он наверняка знает, как остановить соляной беспредел, там у него «Центр общественных инициатив»...
Люди в ответ отмахиваются:
- Вы недавно у нас, что ли? Слушайте его больше…
Интересно: получается, что именно в магазине, а не в пустой конторе Мельниченко находится настоящий центр гражданской активности.
Набор из водки и пива парни употреблят рядом с магазином. Я показываю им проект о трезвой деревне, те делают круглые глаза и звонят друзьям и соседям. Результат такой же - те тоже не в курсе, что их собирались отрезвлять на федеральные деньги:
- Ничего не изменилось. Кто пил, тот так и пьет. Мы не такие, не. Так - балуемся после работы, с устатку… И идут за новым пивом.
Дойдя до пункта «анонимные алкоголики», друзья и вовсе ржут на всю улицу.
- Я Серега, я алкоголик, меня здесь никто не знает! - дурачится, представляя, как это могло выглядеть, один из парней.
- А знаешь, мы, наверное, самые честные анонимные алкоголики в мире, - хмыкает его товарищ. - Подруга как-то с утра спрашивает: с кем бухал всю ночь? А я реально не помню… Кстати, раз уж мы анонимные, имена вычеркни.
- Скока?! - ошарашен в это время цифрой гранта его товарищ. Он ненадолго задумывается, включает калькулятор на мобильнике и выдает: - Это ж почти 7 тысяч пузырей...
Парни смолкают. Кажется, они жалеют, что эта светлая мысль пришла не в их головы...
ИДЕЯ ДЛЯ НОВОГО ГРАНТА
Я тщетно мечусь по району, пытаясь посчитать эффективность программы Мельниченко. Районные наркологи о ней тоже не слышали, уверяя: на учете после ее действия стоят те же самые галкинцы, что и до начала ее работы, ни плюс, ни минус...
Может, в Камышловском ОВД что-то знают, ведь выпившие граждане порой способны на неадекватные поступки, которые приводят к протоколам? От выданных там цифр аж присвистнул: за весь прошлый год в Галкинском было совершено 5 преступлений в состоянии алкогольного опьянения. А за 9 месяцев этого года (почти совпадает со сроками реализации программы) - уже 13. Рост - 160 процентов… И это - не считая административок…
- А в других деревнях так же?
- Везде по-разному, - замечают полицейские и делятся еще одним замечанием: там, где экономику деревень удалось сохранить после «реформ»90-х, не дробя ее на десятки ООО, пьянства в разы меньше: народ дорожит работой. И не лекции с карикатурными группами деревенских «анонимных алкоголиков», а именно наличие у человека постоянной работы со стабильным доходом сильно бьет по зеленому змию. И снова вспоминаю мой недавний разговор с Мельниченко на тему: кто же должен создавать экономику села - сами люди, власть или бизнес? Кажется, это идея для нового гранта.
0
12.00
