Считается, что освоение Дальнего Востока русскими началось 500 лет назад с Сибирского похода Ермака. Но уже в «Поучении» Владимира Мономаха говорится, что новгородцы регулярно ходили в «землю югорскую» и даже собирали дань с остяков и вогулов (современные ханты и манси). А это начало XII века.
Потом традицию «северного» пути на восток продолжат поморы, правда, их частную промысловую и торговую деятельность вряд ли можно назвать колонизацией, да и Югру не все воспринимают как настоящую Сибирь. Но, постепенно двигаясь вдоль берегов Ледовитого океана, наши предки обогнут северо-восточную оконечность Азии и встретятся с товарищами, которые шли «сухим», а точнее, речным путем, тем самым замкнув круг.
Рассказать обо всех участниках этого движения невозможно, поэтому мы выбрали три фигуры, в наибольшей степени олицетворяющие свое время. По одной на каждый век.
XVII век. Русские конкистадоры
Мирное присоединение Сибири и Дальнего Востока – миф. Кровопролитие, начавшееся во времена Ермака, продолжалось до конца XVII века. Казаки ментально мало чем отличались от испанских конкистадоров – на новые земли и их население они смотрели, как хищник на добычу. Местные племена отвечали взаимностью. Но охотники и рыболовы Сибири и Дальнего Востока жили стойбищами, где насчитывалось всего по несколько десятков мужчин, да и воевать они не умели. В случае сопротивления даже небольшие отряды казаков без труда справлялись
с противниками, но внезапные «партизанские» нападения доставляли русским первопроходцам немалый урон. Провоцировала их обычно жадность некоторых казаков и служилых людей, грабивших туземцев, хотя власть и настаивала, что ясак (пушную дань) надобно собирать «ласкою и приветом, а не жесточью и правежом». На этом фоне выделяется фигура Семена Дежнева. Прославившие его деяния оказались в чистом виде подвигом первопроходца-исследователя без выраженного налета корысти и насилия.
Происходил он из Вологодского края. Уйдя из родных мест, Дежнев сначала нес казачью службу в Тобольске, затем в Енисейске. Но сердце его рвалось в «неведомые землицы», и в 1638 году в составе отряда Петра Бекетова он перебрался в Ленский острог (ныне Якутск). Дежнев неоднократно участвовал в походах по Восточной Сибири, собирая ясак с еще непокоренных якутов. Он умел находить общий язык с местным населением, и чаще всего дело обходилось без насилия. Кстати, Семен был женат на якутке Абакаяде Сючю.
В составе отряда Дмитрия Михайлова по прозвищу Зырян в начале 40 х Дежнев отправился на северо-восток, к реке Яне. На обратном пути в стычке с «ламутскими тангусами» Дежнев был серьезно ранен. Сдав ясак и подлечившись, он уже в составе отряда Михаила Стадухина отправился в район реки Оймякон, откуда казаки перебрались на реку Мому, а в июне 1643 го по Индигирке вышли на коче в Северный Ледовитый океан.
Осенью того же года отряд Стадухина морем прошел из устья Индигирки в устье Алазеи, где казаки встретились с отрядом Дмитрия Зыряна, прибывшим сюда ранее. Каждый раз, достигнув какого-либо рубежа, казаки от местных жителей узнавали о новых, неизвестных им землях и стремились далее на восток. Летом 1644 го группа казаков, в составе которой был Стадухин, на коче перебралась в устье реки Колымы, а Дежнев с другой частью отряда пришел туда «сухим» путем. Здесь ими был основан Нижнеколымский острог, ставший центром для организации дальнейших походов. В следующем году, когда Стадухин и Зырян ушли собирать ясак, Дежневу с 13 товарищами пришлось отражать нападение нескольких сотен юкагиров.
К этому времени особый интерес у промышленных людей стала вызывать река Анадырь, район которой, по слухам, был сказочно богат пушниной и моржовой костью. В итоге к лету 1647 го была подготовлена морская экспедиция во главе с приказчиком Федотом Поповым. Дежнев вошел в ее состав как служилый человек, ответственный за сбор пушнины и других ценностей в государственную казну. Выйти из Колымы в море не удалось из-за мощных льдов, но на следующий год попытку повторили в более удобное время. В путешествие отправилось семь кочей, на которых находились 90 человек.
Крайнюю восточную оконечность Азии, которую Дежнев позже назвал Большим Каменным Носом, обогнули только три коча, которые возглавляли Дежнев, Попов и Герасим Анкудинов. В Анадырском заливе судно Анкудинова разбилось, команда перебралась на коч Попова. Дежнев был наблюдательным человеком: он запомнил, а впоследствии смог описать некоторые географические особенности восточной оконечности Азии. И понимал важность сделанного открытия – пролива между Азией и Америкой.
Уже в Беринговом море шторм разделил суда. Коч Дежнева выбросило на берег значительно южнее устья Анадыря, а коч Попова унесло в сторону Камчатки, и он пропал без вести. Из нескольких лидеров похода и первооткрывателей пролива судьба сохранила лишь одного – Дежнева. 25 его людей, «холодны и голодны, наги и босы», в течение 10 недель пешком добирались до устья Анадыря. После тяжелой зимовки уцелевшие 17 человек во главе с Дежневым на лодках поднялись вверх по Анадырю и уже летом в среднем течении основали Анадырский острог, управляющим которым стал Дежнев. Он обследовал Анадырский лиман, открыл богатейшие лежбища морского зверя, собрал для казны огромное количество пушнины и клыков моржа.
10 лет Дежнев собирал пушной ясак и «рыбий зуб» – моржовые клыки. В 1660 м Дежнева по его просьбе сменили, и он отправился в Москву. С собой он привез схемы и описания новых земель и чуть более 4,5 тонны моржовых клыков. За труды Дежнев получил чин казачьего атамана.
По возвращении в Сибирь он собирал ясак на реках Оленёк, Яна и Вилюй. В конце 1671 го снова доставил в Москву соболиную казну, и это последнее дошедшее до нас известие о великом первопроходце. Вскоре он тяжело заболел и скончался.
XVIII век. Великий командор
6 января 1725-го, всего за несколько недель до кончины, Петр I лично составил инструкцию для камчатской экспедиции. Ей предписывалось добраться до восточных границ империи и там построить один или два палубных корабля. На этих судах следовало отправиться к берегам «земли, которая идет на норд» и которая является то ли частью Азии, то ли Америки. Нужен был грамотный руководитель похода, и Адмиралтейств коллегия предложила во главе экспедиции поставить Витуса Беринга, поскольку он «в Ост-Индии был и обхождение знает».
Беринг родился в Дании. К 1703 му он успел окончить Амстердамский морской кадетский корпус и действительно побывать в Ост-Индии. А потом он встретил адмирала Корнелия Крюйса, и это стало поворотным моментом в судьбе Беринга. Крюйс по поручению Петра набирал в Амстердаме специалистов для зарождавшегося русского флота. В России перед Берингом открывались такие перспективы, проигнорировать которые он не мог.
За 20 лет службы Иван Иванович Беринг, как теперь его называли, дослужился до капитана I ранга и командира 90 пушечного линейного корабля «Лесное». Ему было за сорок, он был женат и воспитывал четверых детей, но, когда последовало предложение отправиться в неведомые края, в нем проснулась авантюрная натура потомка викингов.
Два года в жутких условиях он посуху добирался до Охотска. В рапорте от 28 октября 1727 года говорилось, что «во время путешествия к Охотску люди терпели великий голод, от недостатка провианта ели ремни, кожи и кожаные штаны и подошву». Из Охотска грузы переправили на Камчатку. Из Нижнекамчатского острога на боте «Святой Архангел Гавриил» 13 июля экспедиция отправилась в плавание на север вдоль азиатского берега. 11 августа первопроходцы вошли в пролив, отделяющий Азию от Америки. На следующий день моряки заметили, что земля, мимо которой они плыли, осталась позади – «Архангел Гавриил» вышел в Северный Ледовитый океан. 13 августа корабль пересек Северный полярный круг, после чего Беринг дал приказ ложиться на обратный курс. Признаков близкой земли не было, и плыть дальше не имело смысла.
Беринг решил, что миссия выполнена. Он увидел, что американский берег не соединяется с Азией, и убедился, что и дальше к северу такого соединения нет. Беринг повторил путь Дежнева в обратном направлении и подтвердил его открытие. Кроме того, он составил точные карты берега с привязками по долготе и широте.
Перезимовав, Беринг отправился на восток, но дойти до Америки не позволила штормовая погода. Возвращаясь, команда обогнула Камчатку, впервые в истории описав ее южный берег. Домой они прибыли лишь в 1730 году.
Беринг получил чин капитан-командора и денежную премию. Несмотря на перенесенные тяготы, он мечтал вернуться на Тихий океан. Беринг понимал, что нужно создавать большую экспедицию для изучения разных участков толком не описанных районов Сибири и Дальнего Востока. Власти проект комплексной экспедиции одобрили.
Это было предприятие, доселе в мире невиданное. Пять отрядов должны были исследовать побережье Ледовитого океана от Печоры до Чукотки, два – Тихого. Еще один сухопутный отряд искал удобный речной путь до Охотска. Из ученых сформировали академический отряд, занимавшийся описаниями и исследованиями. В работе основных и вспомогательных отрядов были задействованы несколько тысяч человек, непосредственно научными исследованиями занимались более 550 человек.
В Архангельске, Тобольске, Якутске и Охотске для экспедиции заложили несколько судов, а для обеспечения их необходимыми железными изделиями под Якутском построили Тамгинский завод. Беринг руководил и координировал работы всей экспедиции и возглавлял один из отрядов – он не оставлял надежды добраться до Америки.
Три года Беринг провел в Якутске, решая организационные вопросы, заготавливая продовольствие и снаряжение. Когда все отряды ушли на предписанные им маршруты, Беринг и его помощник Алексей Чириков отправились в Охотск, где их ждали пакетботы «Святой Петр» и «Святой Павел».
В 1740 м корабли отплыли в сторону Камчатки и через некоторое время бросили якорь в Авачинской бухте. Здесь они перезимовали, заложив город-порт, в честь кораблей названный Петропавловск-Камчатский. В 1741 м Беринг отправился на восток, к предполагаемым берегам Америки. В тумане корабли потеряли друг друга, и дальнейший путь капитаны продолжали поодиночке. «Святой Петр» четыре недели шел через бури и штормы, не обнаружив никаких признаков берега. Кончалась вода, судно дало течь. Наконец «17 июля, – как записано в вахтенном журнале, – с полудни в половине первого часа увидели землю с высокими хребтами и сопку, покрытую снегом». Пока матросы искали на берегу воду, молодой адъюнкт Академии наук, а впоследствии знаменитый ученый Георг Стеллер описал 163 вида местных растений и несколько видов неизвестных ранее животных. Он также нашел покинутые жилища индейцев, оружие и остатки одежды.
Начиналась осень, пора было возвращаться. Беринг взял курс на Камчатку, но ветры упорно гнали «Святого Петра» в обратную сторону. Почти все офицеры и большая часть матросов болели цингой, им не хватало сил управлять парусами. Корабль так и не смог дойти до цели и пристал к маленькому необитаемому острову, на котором команде пришлось задержаться до весны, поскольку буря разбила «Святого Петра» о берег.
12 матросов умерли во время плавания, еще девять скончались на берегу. Среди них и Беринг. Остальные члены команды перезимовали, благо на острове обнаружилось лежбище моржей и тюленей, мясо которых спасло людей. Весной из остатков разбитого «Святого Петра» они сколотили гукор, на котором добрались до Камчатки. Там моряки узнали, что «Святой Павел» Алексея Чирикова еще осенью вернулся в порт и капитан уже доложил об открытии Русской Америки. Остров, на котором скончался Беринг, решено было назвать в его честь, а несколько позже имя Беринга получил и пролив между Азией и Америкой.
XIX век. «Петр Первый Восточной Сибири»
В первой половине XIX столетия население за Уралом росло не так быстро, как того хотелось властям. Сибирь служила источником природных богатств, но ее население пополнялось в основном ссыльными да насильственно переселенными. До Дальнего Востока и вовсе добирались единицы. Бог знает, как развивались бы события на самой дальней оконечности Русской земли, не окажись там такого выдающегося государственного деятеля, как Николай Муравьев.
Представитель старинной дворянской фамилии, он был правнуком лейтенанта Степана Муравьева, участника 2-й камчатской экспедиции Беринга. Николай окончил Пажеский корпус, участвовал в Турецкой и Кавказской войнах. В 1841 м в возрасте 32 лет был произведен в генералы, но вскоре подал в отставку из-за донимавшей его лихорадки.
Лечился в Париже, там женился на французской аристократке Катрин де Ришемон. По возвращении был назначен тульским губернатором, но уже через год император Николай I сообщил Муравьеву, что он переводится в Иркутск на пост генерал-губернатора Восточной Сибири.
Восточную Сибирь в те годы воспринимали как место ссылки и отправляли туда лишь за серьезные провинности и преступления. Репутация Муравьева была безупречной. Но после того как с его подачи тульские помещики вручили государю адрес с предложением освобождения крестьян, Муравьев стал считаться либералом. Возможно, это насторожило Николая. С другой стороны, было очевидно, что на Дальнем Востоке нужен был сильный и деятельный наместник.
Еще в середине XVII века, двигаясь по Амуру, наши первопроходцы дошли до областей, входивших в состав китайской империи. Казаки Ерофея Хабарова обложили местные племена данью, те пожаловались в Пекин, началась война. Продолжалась она несколько десятилетий и закончилась в пользу Поднебесной. В 1689 м был подписан Нерчинский трактат, по которому Россия отказывалась от земельных приобретений по Амуру, оставляла крепость Албазин, а граница проводилась по реке Аргунь и Становому хребту. Отсутствие удобного речного выхода к морю тормозило развитие всего региона, но и китайцы Приамурье практически не использовали, зато после победы в «опиумной войне» к нему стали проявлять интерес англичане и французы.
Увиденное на месте поразило молодого губернатора. Многое из того, о чем он читал в документах, существовало лишь на бумаге, казнокрадство было чудовищным, о пользе государства никто не думал. Муравьев сразу определил главные проблемы региона – необходимость освоения Нижнего Приамурья, обеспечение выхода к морю и защита от возможного посягательства европейских конкурентов.
Вот что он написал после посещения Петропавловска-Камчатского: «Я много видел портов в России и в Европе, но ничего подобного Авачинской губе не встречал. Англии стоит только сделать умышленно двухнедельный разрыв с Россией, чтобы завладеть ею и потом заключить мир, но уж Авачинской губы она нам не отдаст, и если б даже заплатила нам миллион фунтов за нее при заключении мира, то выручит его в самое короткое время от китобойства в Охотском и Беринговом морях». Петропавловск был практически беззащитен, а британские корабли все чаще появлялись у дальневосточных берегов.
В то время считалось, что Амур непригоден для судоходства, а Сахалин – это полуостров. Хотя толком никто это не проверял. Муравьев буквально бомбардировал Адмиралтейство просьбами об организации экспедиции, и здесь у него появился союзник – морской офицер Геннадий Невельской. Он командовал транспортным кораблем «Байкал», который должен был доставить военный груз из Кронштадта в Петропавловск через Рио-де-Жанейро и мыс Горн. Еще до выхода Невельской обратился в Морское министерство с просьбой по исполнении основной задачи исследовать Охотское море, но ответа так и не получил. Тогда ответственность на себя взял Муравьев. Невельской исправил ошибки в картах, доказал, что Сахалин – это остров, а в Амур можно входить, не огибая его.
Вскоре Невельской отправился изучать низовья Амура, где основал порт Николаевск и поселение Перовское. Де-юре они находились на китайской территории, но решено было на это не обращать внимания и занять де-факто ничейные земли. Император поддержал начинание Муравьева и Невельского, назвав поступок «молодецким, благородным и патриотическим». На скептический доклад Особого комитета Николай наложил резолюцию: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».
Но активная внешняя политика должна была быть подкреплена военной силой, а в низовьях Амура, на Сахалине и Камчатке ее у России не было. Войска стояли в Иркутске, флота на Дальнем Востоке не было вовсе. Муравьев понимал это и призывал Петербург обратить внимание на проблему. Он сумел вытребовать несколько кораблей для организации тихоокеанской эскадры и разрешение начать строительство судов на месте, в Николаевске. Естественно, для этого нужны были люди, и их переезд на Дальний Восток стал одной из главных задач для губернатора. Буквально за несколько лет население Николаевска увеличилось с 50 до 5000 человек! Кроме того, Муравьев получил право вести переговоры с китайскими властями без постоянного контроля из столицы. А император разрешил перебросить войска из Иркутска ближе к устью Амура, что было прямым нарушением Нерчинского трактата.
Когда материальная база была готова, а на воду спущено достаточно барж, Муравьев приступил к сплаву войск и армейских грузов по Амуру. Во время первого сплава 1854 года Муравьев заметил удобное место на берегу и приказал заложить там укрепление, из которого вырос Хабаровск.
Меж тем на Черном море около Синопа адмирал Павел Нахимов уже разгромил турок, за которых вступились англичане и французы. Началась Крымская война. Муравьев предвидел такое развитие событий. Понимал он и что англичане воспользуются этим поводом и попытаются захватить дальневосточные владения России, прежде всего Камчатку. И губернатор успел подготовиться – перебросить в Петропавловск войска и артиллерию, возвести береговые батареи. Подкрепление пришло в июле 1854-го, а в августе к Авачинской бухте подошла англо-французская эскадра из шести боевых кораблей с морской пехотой на борту.
Петропавловск выстоял, хотя превосходство в артиллерии и численности бойцов было на стороне врага. Захватчики не ожидали организованного сопротивления, и первая попытка штурма с моря была отбита с большими потерями для нападавших. Потом англичане высадили десант вдали от русских батарей, но наши солдаты штыковой атакой сбросили неприятеля в море. В итоге союзники вынуждены были ретироваться.
Основные силы Муравьева были сосредоточены в новых поселениях в низовье Амура, сюда же адмирал Василий Завойко привел организованно эвакуированных защитников Петропавловска. Англичане, усилившие эскадру до 14 вымпелов, пытались перехватить наши транспорты, но не смогли – они просто не знали о существовании Татарского пролива и упустили русские корабли.
После войны пришло время узаконить русские владения на Амуре. Император Александр II полностью поддерживал начинания Муравьева и в 1856 году приказал переселить на Амур два конных полка и четыре батальона Забайкальского казачьего войска, из которых сформировали Амурскую казачью бригаду. Россия укреплялась, а Китай был в трудном положении из-за второй «опиумной войны» и восстания тайпинов – грех было этим не воспользоваться. Муравьев лично вел переговоры и заключил с Цинскими властями Айгунский договор, по которому земли на левом берегу Амура становились собственностью Российской империи. Плавание по Амуру разрешалось только российским и китайским судам. В награду император присвоил Муравьеву титул графа Амурского.
В 1861 м Муравьев запросил отставку, будучи раздражен тем, что правительство отвергло несколько его предложений по реорганизации края. К тому же генерала донимала лихорадка, да и здоровье супруги стало ухудшаться – врачи настаивали не переезде в Европу. Получив пенсию, граф уехал во Францию, где и провел последние 20 лет своей жизни, лишь изредка бывая на родине. Муравьева похоронили на кладбище Монмартр в Париже в семейном склепе родственников его супруги. В 1908 году его перезахоронили в отдельной могиле. Это произошло по инициативе купечества и администрации Хабаровска, Владивостока и Никольск-Уссурийского. Сегодня прах великого губернатора покоится во Владивостоке.
0
44.25
