Жизнь Курска после 24 февраля почти не изменилась, но чем ближе к границе области, тем сильнее ощущение военного тыла — обстрелы, разделенные семьи, беженцы и волонтеры. Как живет регион после начала конфликта — в репортаже РБК.
В Курской области, как и в других граничащих с Украиной регионах, введен желтый уровень террористической угрозы. Но сам Курск находится более чем в 100 км от границы, в то время как от Белгорода, где корреспондент РБК побывал ранее, до нее около 40 км. Единственное, что в Курске напоминает об идущих неподалеку боевых действиях, — постоянно пролетающие над городом военные самолеты. «Что у нас изменилось после начала спецоперации? — спрашивает редактор местной газеты «Друг для друга» Евгений Новиков. — В апреле женское «Динамо» впервые стало чемпионом России [по баскетболу]. Главный фаворит турнира, екатеринбургская УГМК, потеряла всех своих легионерок — те уехали из-за спецоперации, — и мы их обыграли». Повторения успеха в следующем году он не ждет. В Курской области тоже есть беженцы с Украины, в основном из Донбасса. Около 1400 человек расселены по санаториям в Курске и пригородах, рассказали РБК в областной администрации. Более 200 человек живут в комплексе «Олимпиец». Большинство из них тут уже более трех месяцев — выехали еще до начала конфликта. Санаторий не первый раз принимает беженцев, в нем же размещали людей и в 2014 году.
ОБСТРЕЛЫ И ССОРЫ С РОДСТВЕННИКАМИ
Близость боевых действий намного сильнее ощущают жители приграничных районов Курской области, которые обстреливаются с украинской стороны. После того как российские войска стали выходить с Сумского и Черниговского направлений, начались минометные обстрелы приграничных районов, говорит председатель комитета региональной безопасности Курской области Михаил Горбунов. Предотвратить их полностью нельзя, отмечает он, потому что защита от мин, кроме подавления огневых точек, — «только подвал». 19 мая в Курской области впервые с начала конфликта погиб человек — в селе Теткино. Как и для Белгородской области, для Курской актуальна проблема разделенных семей. Тут почти у каждого есть родственники на Украине, на улице можно услышать суржик (смесь русского и украинского языков). У Богачева в Сумах двоюродные братья и дальние родственники. Сам он родился в России, до 10-го класса жил на Украине, после чего переехал обратно в Россию. Когда началась военная операция, родственники писали ему оскорбления, утверждали — «вы напали на нас». Богачев говорит, что пытался объясниться, но ему отвечали: «Выходите на митинги, требуйте [прекращения спецоперации]». «А я не буду, я поддерживаю решение президента», — заключает он. Когда стали приходить угрозы его детям, он заблокировал родственников, чтобы вновь поговорить с ними, «когда наступит мир». «Тетка есть у меня, ей брат родной написал: «Я приду, убью выб***ков твоих». Ну при чем здесь дети?» — рассказывает Богачев. Власти Курской области призывают население сразу сообщать о любых подозрительных людях, чтобы не допускать угрозы диверсий. До сих пор не пойманы взорвавшие 1 мая железнодорожный мост в Суджанском районе, говорит Горбунов. Это могли быть и «здешние», сочувствующие Украине, и «спящие, и оттуда проникшие», признается он.
ПРИЦЕЛЫ И МЫЛО
В российском приграничье, Белгородской, Курской и других областях, работают сотни волонтеров, которые помогают со снабжением российской тыловой группировки. Один из них — Роман Алехин, курский общественник и предприниматель (продает медицинские изделия). Ему со сбором помощи помогает актриса Мария Шукшина — она сама вышла на Алехина, когда случайно увидела его Telegram-канал с отчетами об оказанной солдатам помощи. Как и большинство волонтеров, Алехин работает с военными на месте. По его словам, остро проблема со снабжением стояла, когда группировка только вышла из-под Чернигова. «Не меняли трусы и носки по несколько дней», — добавляет он. Но «сейчас ситуация уже лучше», отмечает Алехин. И волонтеры в основном стали собирать не продукты питания и средства гигиены, а экипировку: коптеры с тепловизорами, тепловизионные прицелы, коллиматорные прицелы и рации. «В СССР было как, — говорит Алехин. — Самые передовые разработки были у военных, потом их адаптировали под гражданские нужды. А сейчас наоборот — экипировка двойного назначения из охотничьего магазина может превосходить по характеристикам военную». «Есть, например, автомат, — продолжает он. — Но на нем нет ни планки (для установки дополнительного оборудования, например прицела. — РБК), ни коллиматорного прицела». Также волонтеры покупают дроны, рассказывает Алехин. Сейчас коптеры (самые популярные у российских волонтеров — китайские DJI) просто «выгребаются» из всех магазинов и с «Авито», говорит он. «Например, ночью группа подтаскивает гранатомет [к российским позициям], ждет рассвета, чтобы не было видно вспышки, отстреливается и уходит, — объясняет Алехин, почему солдатам нужна такая экипировка. — Для отражения таких атак нужны помимо коптеров с тепловизорами тепловизионные прицелы». По его словам, солдаты жаловались ему, что «штатные не слишком хорошие, потому что слепят глаза и отсвечивают для снайперов». Алехин военную операцию поддерживает по двум причинам. Он убежден, что Российская армия «воюет на Украине с нацистами» и если бы не сейчас, то потом «этот спящий вулкан передали бы детям». А во-вторых, по словам Алехина, «такие катаклизмы дают возможность государству для обновления». «Вот эти все, кто с телеков говорил, что у нас все есть, все отлично… Как говорил Уоррен Баффетт: «Когда начинается отлив, становится видно, кто купался голым», — объясняет он свою позицию. — Сейчас вся надежда на солдата, как и всегда. А они (солдаты. — РБК) видят и знают, в каком состоянии у нас техника. И мы все видим». «Народ очень патриотичен, но в отношении солдата, а не этих людей (чиновников. — РБК), — убежден Алехин. — Во власть должны прийти люди с другими ценностями, чиновники должны меняться. Либо будет 1917 год».
ДОБРОВОЛЬЦЫ
В области много идейных людей, желающих в качестве добровольцев отправиться воевать, говорит Михаил Горбунов. Желающие записаться в добровольцы могут прийти в военкомат, но они должны соответствовать нескольким условиям. Быть в возрасте от 18 до 60 лет, быть здоровыми и иметь воинскую специальность, то есть пройти срочную службу. Власти официально не называют условия добровольной службы. В апреле глава Чечни Рамзан Кадыров заявил, что добровольцы в республике получают единоразовую выплату 300 тыс. руб., а потом посуточный оклад. Такие же условия и в Курской области, узнал РБК. Горбунов утверждает, что добровольцы также имеют все привилегии кадровых военных. Известно уже несколько случаев гибели добровольцев-курян. Один из тех, кто хочет пойти воевать с Украиной, — 46-летний музыкант Юрий. Он родился на Украине, в 1993 году поступил в Киевское танковое училище, тогда же дал Украине присягу. До 1998 года служил в Днепропетровске, после переехал в Николаев, там работал в милиции, а потом стал петь в ресторанах. Но в 2014 году переехал из-за своих пророссийских взглядов и участия в протестных акциях — сначала в Крым, потом в Краснодар, а пять лет назад осел в Курске и в прошлом году получил российский паспорт. «Как офицер запаса, я решил, что воевать на украинской стороне я не стану», — вспоминает он 2014 год. При этом, по словам Юрия, он хотел пойти добровольцем воевать на стороне Донбасса, но его отговорили. Потому что, как офицер ВСУ, он «оказался бы на подвале». «В Краснодаре за вид на жительство вымогали 120 тыс. руб. за каждого члена семьи, а знакомые сказали, что на севере ВНЖ делают честно и бесплатно», — объясняет он свой переезд из Краснодара. Здесь, в Курске, по выходным Юрий поет на банкетах, а еще занялся сваркой и зарабатывает на строительных работах. У него нет своего жилья, с женой они снимают квартиру за 17 тыс. руб. По словам Юрия, среди тех, для кого он поет, попадаются военные. Так он познакомился с «одним из чинов — полковником». Когда российские войска взяли Херсон и «дело стало двигаться к Николаеву», он написал ему, что хочет пойти добровольцем на это направление. Через месяц полковник перезвонил и предложил поехать работать в военно-гражданскую администрацию одного из районов. Для этого надо было пройти медкомиссию и получить военный билет. Но в итоге его никуда не пригласили, потому что у него нет отметки о прохождении службы в России, «удостоверение офицера запаса с трезубом» российскую комиссию не устроило. $
0
25.00
