ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Aug. 25, 2017

— Могила вашего отца на Никольском кладбище, если честно, представляет собой сегодня печальное зрелище — со сломанным памятником, сорванным и грязным портретом актера... Как такое могло случиться?

— В этом нет моей вины. 27 февраля я была на папиных похоронах, затем на следующий день улетела в Германию, где давно живу, и вернулась в Москву только в мае. Пришла на кладбище и увидела там ужасающую картину: ободранную краску на ограде, какие-то дешевые крашеные искусственные розы, на заброшенном бабушкином надгробии — а похоронены на нашем участке трое: бабушка, дед и папа над ним — нет ни даты, ничего. Я весь этот бардак, конечно, убрала, посадила готовую рассаду, купила красивые вазы для живых цветов...

Для меня это место очень дорого. Так как там покоятся самые мои близкие и любимые люди. Папа забрал из родного Чернигова своих родителей еще в начале 80-х, но с ним они долго не пробыли, сначала умерла бабушка, в 1982 году, вскоре не стало и деда: он, как и папа, дожил до 78. Мы вместе с отцом приходили на их могилы, и он еще хвастался, что специально приобрел место с ними рядом. Но затем отдал его для погребения своей второй жены, Галины Петровны Кожуховой, а его самого в результате пришлось положить над гробом дедушки — с подселением. Но я немного отвлеклась...

С папиным портретом на могиле история тоже неприятная. Он был распечатан на обычной бумаге, застеклен дешевым оргстеклом, затем этот снимок зачем-то привязали к кресту обычными веревками. Я, приехав, перевязала его к ограде, так лучше, но когда вернулась еще раз, то увидела, что наша семейная могила вообще превратилась в помойку... «Безутешная» вдова моего папы вырвала все посаженные мною цветы, выбросила вазу, а его портрет прикрутила к кресту саморезом. Как и следовало ожидать, портрет сорвал первый же порыв ветра, тот валялся на могиле, улетел за дерево. 21 августа я опять привела могилу в порядок, распечатала на фотобумаге портрет, купила вазы и цветы к полугодию... Я считаю, что это настоящий вандализм.

— Вы считаете, что этот погром на могиле был направлен конкретно против вас? Ведь еще на гражданской панихиде, как писали СМИ, вдова Алексея Петренко устроила громкий скандал, пытаясь оттащить его единственную дочь от гроба, не пустить на кладбище, выгнать из похоронного автобуса, якобы там могут ехать только близкие родственники — то есть она сама и ее дети.

— Естественно. Азима меня ненавидит. А я ее — презираю. Она пытается сделать все, чтобы я не могла распоряжаться даже на могилах моих ближайших родственников, которым она никто.

— Но ведь Азима с Алексеем Васильевичем вроде бы были обвенчаны по православному обряду?

— Ее венчание с отцом выглядит как настоящая профанация, священника, который совершил это таинство, следует отлучить от церкви, во-первых, потому что после семидесяти лет, а папе было на тот момент уже 72, не венчают, во-вторых, совершенно непонятно, почему они венчались не в России, а в Киргизии, откуда эта Азима родом. Может быть, из-за того, что там никто не спрашивал у них свидетельство о браке?

— Они действительно как-то очень спешно поженились, почти сразу после смерти второй супруги вашего отца, Галины Петровны Кожуховой, известной журналистки, театрального обозревателя «Правды», которой он очень дорожил и с которой прожил без малого тридцать лет.

— В октябре 2009 года Галина Петровна умерла, а в апреле 2010-го Азима зазвала папу на какое-то мероприятие в Бишкек, и там они связали свои судьбы неожиданно для всех. Папа очень горевал, а я в силу независящих от меня обстоятельств находилась от него далеко и не могла помочь. А Азима, получается, смогла.

— Но вдруг это была любовь?

— Поймите, у них тридцать два года разницы. Она даже меня младше на 9 лет. Вот мне сейчас 55, и я представить себе не могу, чтобы вдруг воспылать страстью к старику. По моему мнению, это противоестественно. Вообще папа рядом с ней творил какие-то непонятные вещи, как будто бы находился под гипнозом или под воздействием каких-то препаратов, например, на то же православное венчание он зачем-то нарядился в узбекский костюм... Театр абсурда.

— Вам это не нравилось?

— А как такое может нравиться? Как только они поженились, она от его имени начала давать очень активно интервью, ни слова правды в них, я читала, не было, потому что информация все время менялась — то они в Киргизии познакомились, то в Белых Столбах на кинофестивале, то чуть ли не в электричке... Где здесь истина? Азима даже в своих собственных детях запуталась: то у нее их было четверо и она их вроде бы родила еще до знакомства с Петренко, но затем неожиданным образом стало трое, а младшая девочка, Алия, вдруг стала кровной папиной дочкой. После смерти отца со мной начали связываться люди из Бишкека, которые хорошо знают эту Азиму и ее прошлое. Я же не просто так начала свое расследование насчет установления отцовства ее последнего ребенка, не от того, что она папу подмяла под себя, а потому что были объективные причины.

— Какие?

— Мне прислали документы из Киргизии. Какое-то время, очень недолго, Азима проработала там директором «Кыргызфильмофонда», по ее словам, ушла по собственному желанию, потом там было возбуждено уголовное дело за крупные хищения, но ее оно не затронуло, а затем она вышла замуж за папу, уехала в Россию.

Хотя Азима везде говорит, что у нее три высших образования, в том числе она учитель русского языка и журналистка, а пишет с ошибками. Так что у меня есть все причины сомневаться и в сведениях, которые касаются моего отца.

— Как же ей удалось так быстро окрутить Алексея Васильевича?

— Не знаю. Во всяком случае, насколько мне известно, своего сожителя Улугбека (это настоящий отец Алии, которую сейчас приписывают в дочки папе) она вроде как поила какими-то жидкостями для мужского здоровья. Он мне сам об этом рассказывал. Думаю, Азима просто воспользовалась ситуацией — оказалась в нужное время в нужном месте.

— Неужели вы не попытались предотвратить это знакомство?

— У нас были натянутые отношения в тот момент. Незадолго до этого папа расстроился из-за маминого интервью, которое та дала впервые и без согласования с ним. Просто все то время, пока отец был женат на Галине Петровне, я постоянно читала статьи об их счастливой семейной жизни, смотрела передачи про них по телевизору, везде позиционировалось, что Миша (Михаил Кожухов — известный тележурналист и ведущий) — папин сын, его дети — папины внуки... А мы находились на задворках: я, мама, моя дочь Настя — как будто бы нас и не было в его жизни никогда. Хотя это не так.

— Вы ревновали его к Кожуховой?

— Если честно, я не очень понимала, почему при общении со мной он обязательно шел в связке с ней. Есть я, есть он — и все. Нам никто больше не нужен. Даже мама здесь ни при чем. По большому счету, папа вообще не хотел разводиться с мамой, но он всю жизнь был ведомым мужчиной, а ему попадались очень сильные женщины. Галина Петровна его активно атаковала, если бы вы видели, какие письма она ему писала! О том, что он великий, гениальный — какой актер устоит перед таким обожанием? Мне было четырнадцать, и я это прекрасно помню. «Вскоре о тебе заговорит человечество», — так она его превозносила, на самом деле человечество о нем уже говорило, он уже сыграл свои самые главные роли, уже был Распутин, был Петр, был Подколесин, были «Беда» и «Двадцать дней без войны», и когда мы выходили с ним погулять, за нашими спинами уже шептались: «Вон идет Петренко».

— Звезд часто уводят у их законных половинок.

— Отец долго тянул резину и не хотел разводиться с мамой. Может быть, если бы мы вовремя поменяли ленинградскую квартиру на Москву, все сложилось бы иначе... Но он сам чаще жил в столице, работал в Театре на Малой Бронной, затем срывался к нам в Питер и снова уезжал. Это было тяжело, я понимала, что происходит, что наша семья рушится, но что я могла поделать в неполных пятнадцать? Получилось так, как получилось, сначала была моя мама, потом Кожухова и напоследок «лебединой песней» — Азима.

— Но как же так получается, что эта девочка, Алия, родилась в 2007-м, то есть она была зачата еще при жизни второй жены Петренко?

— Чтобы понять, что к чему, нужно изучить иск, который ее мать, Азима Абдумаминова, подала в бишкекский суд. Этот документ также есть у меня на руках и будет представлен в нашем суде. В нем Азимой собственноручно написано, что якобы она познакомилась с папой в 2006 году в городе Сочи... Иначе рождение ребенка не проходило по датам.

— Как в Сочи? А как же фестиваль «Белые Столбы»?

— В Сочи, в Сочи... Причем на тот момент папа был счастливо женат на Галине Петровне, и они вообще никогда не расставались, она везде его водила за ручку — оказаться на сколь-нибудь продолжительное время без Кожуховой папа просто не мог, та твердо стояла на страже своих интересов. Так что никаких отношений, даже краткосрочных, у этой женщины с папой просто не могло завязаться.

— А что еще было в иске?

— Дальше начинается мелодрама. Через три месяца соблазненная в Сочи Азима обнаружила, что носит под сердцем папиного ребенка, и, чтобы покрыть свой позор, она попросила своего знакомого по имени Улугбек признать себя отцом этого малыша. За деньги. Якобы они при этом совершили и никях — мусульманский брак, который не расторжен до сих пор. При том что потом она преспокойно обвенчалась и с моим папой. Далее Азима пишет, что, уже выйдя замуж за Петренко и похоронив его, разбирая бумаги, она случайно обнаружила первое свидетельство о рождении Алии, где отцом девочки записан не папа, а тот самый Улугбек, просто она о нем позабыла в силу своей юридической неграмотности, потому что якобы мой папа, а не она, занимался установлением отцовства в Кызыл-Адыр, и она не думала, что, оказывается, первое свидетельство тоже есть, и оно не аннулировано. Так она, видимо, пыталась еще больше запутать ситуацию и выгородить себя...

По ее логике следует, что актер Петренко, который даже чемодана не мог собрать без посторонней помощи, вдруг отправился за несколько тысяч километров в дремучее киргизское село Кызыл-Адыр, где лично написал заявление чужим почерком о том, что признает себя законным родителем Алии.

Полный бред — в той бумаге даже все даты перепутаны, к примеру, год рождения папы стоит — 1958-й вместо 1938-го, он числится временно безработным, постоянно проживающим в селе Кызыл-Адыр, да еще и расписался в конце так, как никогда не расписывался, предполагают, что такую подпись могла поставить только женщина...

Кстати, против заведующей сельского загса, в котором якобы было выдано это свидетельство, вскоре возбудили уголовное дело — тоже за подделку свидетельства о рождении в целях увеличения наследственной массы, я думаю, это важно.

— Ведь Улугбек, признавший себя отцом девочки, от нее так и не отказался?

— Нет. Дело в том, что Алия его единственный ребенок, она похожа на него как две капли воды, даже строение верхних зубов у них одинаковое. Я знаю от самого Улугбека, что ему предлагали щедрые отступные, лишь бы он оставил Алию в покое и забыл о ней, но он не согласился. Абсолютно порядочный и бесхитростный парень. Забирал малышку из роддома, растил ее четыре года, а потом ребенка отняли и увезли в Москву, чтобы сделать дочерью знаменитого артиста... Он не согласен с этим, и понять его можно. Он как может борется за свою дочь. И тут мы с ним союзники.

— Так ваш отец воспитывал девочку не с рождения? А почему тогда он считал ее родной и был ли проведен анализ ДНК?

— Ничего не было проведено. Отец впервые увидел свою «дочку», я думаю, после венчания. В одном из первых интервью, уже будучи женатым на Азиме, у него нечаянно проскочила фраза, из которой следует, что он и не догадывался, сколько всего детей у его жены. Потом уже узнал. Постфактум. Когда моя мама услышала об этом, а у нее потрясающая интуиция, она сказала так: «Полина, папа вляпался».

— Вот что значит быть мужчиной, за которого все решают женщины.

— Да, сначала это была моя мама. Они познакомились, когда папа учился на втором курсе театрального, а мама — на третьем в консерватории. Папа был невероятно хорош собой. Но роман инициировала мама, она была деятельная, активная хохотушка, очень энергичная. Когда она впервые увидела папу на одном мероприятии, то спросила у их общего знакомого: «Что это за парень?» «А это Лешка Петренко, но он такой нелюдимый, дикий, что к нему и не подойти». И тогда мама попросила объявить белый танец, танго, и сама его пригласила, а он попросил научить его вокалу. Это были отношения учительница-ученик.

Сначала его вела по жизни моя мама, затем Галина Петровна, Галюся, которая ни на миг не отпускала его от себя, она же писала и все тексты бесед с журналистами, но Кожухова хотя бы была умная женщина, в отличие от Азимы, с ее провинциальной хваткой и, скажем так, не совсем бытовой порядочностью. Сейчас она утверждает, что лично продвигала некоторые папины проекты. Она убедила его отказаться от прежнего арт-директора, которая была с ним много лет. Все договоры о концертах неизменно сопровождались скандалами из-за денег. Одного известного ведущего папиного концерта в Берлине Азима оскорбила публично, отец даже вынужден был позвонить ему домой и извиниться за ее слова.

— У вас самой тоже сложные отношения с отцом, насколько я поняла, характер на характер.

— Мы с ним феноменально похожи — внешне, в поступках, я такая же упрямая, как и он, однажды года в четыре в гостях у бабушки я категорически отказалась есть кашу, и папа хлопнул меня по попе за это. Как же я обиделась!!! Когда в тот же день он пришел за мной в детский садик, я заявила воспитательнице, что это не мой папа и я никуда с ним не пойду. Он тоже очень обиделся и пожаловался дома, что я его опозорила.

А в семнадцать лет уже мой папа поставил передо мной условие «или-или», после того, как я не захотела жить с ним и его новой женой в Москве, а уехала к маме в Питер. Я прекрасно добралась до Ленинграда, но ведь он даже не позвонил наутро, чтобы узнать, где я, как я, что со мной.

— Странно, вы же его единственная дочь! А почему, кстати, он не хотел детей от Кожуховой?

— Когда они сошлись, ей было уже под пятьдесят, да и папе — сорок. Возможно, он уже и не мог иметь детей, так как не был полностью здоровым человеком. Получается, что в сорок не мог, а в семьдесят с лишним — родил. Кто этому поверит?

— А он сам, интересно, верил?

— Понимаете, он ведь артист, талантливый, даже гениальный, но он уже немного перепутал жизнь с театром, так мне кажется. Жил в придуманном мире и был уверен, что он-то и есть настоящий. Конечно, нам с мамой было обидно. Вся его прежняя биография тщательно лакировалась второй супругой, вплоть до того, что она у него «первая и единственная». У меня от всего этого душа сжималась. На обложке «Советского экрана» он сидел с приемным внуком Макаром, которого называл родным. Это было больно.

— А как же действительно родная внучка, ваша дочка, Настя?

— Он видел ее ровно пять раз. Последний — в семь лет. Первый — в месяц. Потом в полгода, в два и в четыре... Я помню все его посещения. Понимаете, он никогда не был только моим. Он всегда жил с чужими людьми. И те, кто на меня сегодня катит волну, что якобы я за ним не ухаживала и именно поэтому его подобрала Азима, извините, но не я эту ситуацию создала. Я не могла разорваться между Россией и Германией, Москвой и Мюнхеном, у меня там семья, дочь, мама, которая уже очень слаба и тоже нуждается в помощи. И что я должна была сделать? Бросить всех и помчаться к папе? И при этом его задело мамино интервью, что там ей приписали слова, которые она на самом деле не говорила, будто мы не общались тридцать лет. На самом деле мы общались, возможно, не так и не столько, сколько бы мне хотелось, но общались. Я пыталась это ему объяснить, что я сама даже не знала, что мама дала интервью, но папа все время бросал телефонную трубку, когда я ему звонила, чтобы попробовать разрядить ситуацию, дать опровержение.

— А с Азимой вы разговаривали?

— Только один раз, в 2014-м, я позвонила отцу после двухлетней размолвки, она подняла трубку, сказала, что папы нет дома. Возможно, что и соврала. «Как он себя чувствует?» — вежливо поинтересовалась я у нее. «Теперь уже лучше», — сухо ответила она. И тут же обвинила меня в смерти своего отца в Киргизии, якобы тот заболел от наших с мамой откровений в прессе, хотя на самом деле у него был рак, она и Мишу Кожухова, насколько я знаю, тоже в этом обвинила. «Вот я своих детей подняла сама, дала образование, обеспечила квартирами и никого ни о чем не просила», — заявила мне она, хотя меня это не интересовало и я ее об этом не спрашивала. Затем она заговорила о том, что своего отца ее дети любят просто так, что ее бывший муж ничего им не дал, а им ничего от него не надо...

— У кого что болит.

— Наверное, я ей грубо ответила, зато откровенно. Если бы мой отец при всех своих званиях и регалиях вдруг оказался бы невостребованным и на дне, нищим и валяющимся под забором, вряд ли он стал бы ей нужен, и подобрала бы его я — его родная и единственная дочь. Она швырнула трубку...

— И он не перезвонил вам в ответ?

— Я думаю, он так и не узнал, что я ему звонила.

— Вы считаете, что сейчас Азимой Абдумаминовой движут корыстные цели: сначала брак с вашим отцом, затем признание своего ребенка его ребенком? И все из-за наследства?

— И из-за денег, конечно, тоже, новая квартира в Балашихе, дом в Никольском, где они жили, квартира Галины Петровны на Никитском бульваре, часть ее осталась за Мишей, а часть была завещана отцу. Но наследство не главный мотив. Благодаря этой девочке — якобы дочери великого Петренко — неизвестная никому Азима смогла войти в высшее кинематографическое общество, обнималась с самим Михалковым... А сразу после смерти папы вдруг в Википедии появилась новая расширенная информация о его семье: теперь у нашего папы есть не только дочь Мелания, но и приемная дочка Зарифа, студентка Международного турецкого университета, а также пасынок Юсупджан — тренер по тхэквондо, черный пояс, третий дан. Вот такие у нас родственники.

— А почему Алия Абдумаминова вдруг стала Меланией Петренко?

— Просто она родилась 13 января, а это день Святой Мелании. Они же типа православные люди. Документы все были переписаны. Дело в том, что все, что у него было, папа уже подарил самой Азиме, двухкомнатную квартиру в новостройке в Балашихе папа якобы отписал невесте всего спустя день после их свадьбы. Но мы пока этого договора дарения не видели. Далее, в 2011 году в августе он подарил молодой супруге Никольское, хотя это вообще-то владение семьи Кожуховой, в 2012 году был договор дарения на половину квартиры на Никитском. Причем мы приезжали к нему буквально через пару дней после оформления этой сделки, и он нам ничего об этом не сказал, он вообще выглядел и вел себя очень странно, как зомби. Мне кажется, что папа прекрасно понимал, во что вляпался, но изменить ничего уже не мог. Еще и потому, что никогда бы не показал свою слабость. Он был не очень смелый человек, если честно, чтобы откровенно признать, что его обманули. Последние годы он ходил сам не свой, как будто бы принимал какой-то допинг, если раньше он любил полежать, отдохнуть, все-таки пожилой человек, то после своей последней женитьбы вдруг преобразился, начал давать концерты, ездить на гастроли, зарабатывать немалые деньги, которые уходили неизвестно куда. А он терял последние остатки здоровья, пережил инфаркт...

Почему я все это начала раскапывать после его смерти? Помимо желания восстановить справедливость. Нет, не из-за денег. Они не вернут мне отца. Знаете, я в детстве мечтала стать следователем, и, похоже, сейчас моя мечта осуществилась. Пусть и при столь трагических обстоятельствах. Вся эта схема с липовыми свидетельствами явно рассчитана на то, что документы выписаны в другой стране, с другими законами, в глуши, и выяснить правду окажется просто невозможно. Но так случилось, что мне многие помогли, совсем незнакомые люди, любившие папино творчество, и ниточка потянулась...

— Вы обмолвились, что не верите в естественную смерть отца.

— Да, мы с отцом не всегда понимали друг друга, и в наших отношениях были сложности и шероховатости, но мы любили друг друга, очень любили, я — его дочь, он — мой отец, и я не дам его в обиду, даже после его смерти.

У меня на руках факты. Я смотрела все последние телевизионные интервью, которые он дал, — везде в кадре у него совершенно ненормальные стеклянные глаза, как будто бы он что-то принимал, какие-то препараты. Это могла бы прояснить патолого-анатомическая экспертиза, но именно Азима не дала ее провести, руководствуясь тем, что якобы нехорошо разрезать человека и потрошить его внутренности. Хотя отец умер дома, внезапно, и его просто обязаны были вскрыть, чтобы выяснить истинную причину смерти.

— С момента ухода вашего отца прошло ровно полгода. Наследство уже открыто? Кому досталось то, что он не успел подарить своей молодой жене?

— Еще никто ничего не получил. 16 августа мы подали иск о мошенничестве и подделке заявления об отцовстве, а также фальсификации свидетельства о рождении ребенка. Все это будут расследовать, но, судя по всему, не так быстро, так как оригиналы документов в Киргизии выдадут только по запросу нашего МИДа. Также мы будем пытаться оспаривать договоры дарения на то имущество, которое папа отписал своей третьей жене во время их брака. Насколько они вообще подлинные и были оформлены в твердом уме и памяти. Я не позволю выливать грязь на свой род, даже не потому, что мой отец — знаменитый Алексей Петренко, а просто потому что он мой отец, и для меня это многое значит... И я не позволю фальсифицировать историю моей семьи и позорить отца, как какого-то аморального типа, который при первой встрече с незнакомой женщиной в почтенном возрасте прелюбодействует, а потом еще и ездит по далеким киргизским селам признавать свое отцовство.

Отца нет, но остались мы. И мои дедушка и бабушка, которые уже там, вместе с ним, на небесах, как он объяснил им эту ситуацию с Алией и Азимой, что рассказал им обо мне, своей родной дочери, о внучке Насте, которую он почти не знает? Он безвозвратно потерял огромный пласт своей жизни и, хочется верить, что на самом деле сожалел об этом. Да, прошлого уже не изменить. Но то, каким станет будущее, зависит только от нас. И я буду бороться за честное имя своего отца.