В старых деревнях почти на каждом доме есть звезда, а иногда их несколько. Это означает, что в этой избе родился убитый на войне герой. На скромных военных обелисках в деревнях — сотни фамилий, из них десятки одинаковые. По инициалам понятно: на фронте погибли отец и сыновья. Война выкашивала семьи и роды. Женщины и дети, оставшиеся дома, работали в лесу на заготовках, в колхозах — кормили фронт. Сами при этом голодали так, что в хлеб шел даже мох.
Будущий писатель Федор Абрамов в 1942 году после ранения приехал в родную Верколу Архангельской области. Он увидел, как живет северная деревня. 60 лет назад, в 1958-м, в журнале "Нева" вышел его роман "Братья и сестры", ставший страшным свидетельством того, как ковалась победа: "За войну какие муки ни приняли пекашинцы (жители села Пекашино.— "О"), а лес сравнить не с чем. Лес всем мукам мука. Гнали стариков, рваных-перерваных работой, подростков снимали с ученья, девчушек сопленосых к ели ставили. А бабы, детные бабы, что они вынесли за эти годы! Вот уж им-то скидки не было никакой — ни по годам, ни по чему другому. Хоть околей, хоть издохни в лесу, а в барак без нормы не возвращайся. Не смей, такая-разэдакая! Дай кубики! Фронт требует! И добро бы хоть они, бедные, пайку свою съедали, а то ведь нет. Детям сперва надо голодный рот заткнуть".
Герои нашего фотопроекта — жители Архангельской области, те самые подростки, которые по выражению Абрамова и "открыли второй фронт".
"На тракторах одни девки были"
Аполлинария Козлова живет в деревне Едьма Устьянского района, в этом году ей исполняется 92 года. Во время войны выучилась на трактористку. После победы продолжала работать в колхозе на тракторе.
"На трактористку я выучилась в училище в Вельске. Парней-то всех забрали на войну, так на тракторах одни девки. Трактор был газогенераторный, на дровах. Чудо-юдо такое. Вот его растопить надо, дрова мокрые. Дают немного бензина — и как хочешь. Факел соорудишь, сунешь в топку — дым крепкий пойдет. Трактор постоянно ломался. Чинить его надо было самой, лежа на холодной земле. Подшипники подтягивать. Заводить двигатель тоже непросто, чтобы крутить ручку, сила была нужна. А если случайно выпустишь, она могла и покалечить. Весной пахали в две смены. Жили в поле. Замуж за своего Федора Михайловича я вышла после войны, он же служил у меня. Свадьбы не было. Приехала в сельсовет на тракторе, расписались. И я обратно в поле пахать. Шестеро детей у нас, декретов тогда не было. Сейчас один сын в Едьме-то остался. В этом доме в Едьме живу с 1946 года".
"9 мая целый день не робили"
Александра Яковлева живет в Верколе Пинежского района. 93 года. Во время войны работала бондарем. После победы уехала с мужем в Карелию, там работала поваром, продавцом. Вернулась в Верколу, трудилась сторожем в райпо. Воспитала четверых детей.
"Лозунг был "Все для фронта, все для победы". Меня послали в Шенкурск учиться на бондаря. Я поехала, а на ноги, знаешь, что натянула? Рукава от фуфайки! Галоши, правда, были резиновые. Вот и вся обутка. Мама у меня была колхозница. Так ей палочки одни ставили. На них не купить ничего. Не родится хлеб, так хоть вся деревня помри. У нас робятишки малые. Так мама золотое кольцо отцово на крупник обменяла в соседней деревне. Крупник — горсть муки. Мы жили в бараках в лесу. Норма у меня была — одна бочка в день, а сама бочка больше меня самой. Из дерева добывали живицу, смолу, скипидар, а я под эту продукцию делаю бочку. Фуганок нужен, рубанок, нож, топор. Бочка из дерева, обруч осиновый. 130 килограмм туда помещается смолы. Хлеба пайку мне 600 граммов давали как бондарю. Так мы в первый день пайку съедим, а потом два дня голодаем, ослабли все. Мужиков не было. Работали молодые ребятишки. И старики. В лесу у нас ни телефона, ничего. 9 мая нарочный приехал из деревни и сказал, что победа. Как мы заплясали. Заскакали. И целый день не робили".
"Я был на костылях, поэтому работал дома"
Геннадий Белоусов живет в Верколе Пинежского района. Ему 90. Когда началась война, он болел костным туберкулезом, на фронт его не взяли, он работал в артели. После победы трудился слесарем, механиком, печником. Вырастили с женой семерых детей.
"В 1940 году я еще учился в четвертом классе. А потом заболел. Когда началась война, я лежал в хирургическом диспансере в Архангельске. Тут меня и перевезли в деревню молоком отпаивать. Корову мы держали, так с коровы 360 литров молока надо было государству сдать. Кормов не купить. Только сено. Так сено косили для колхоза, а 10 процентов от того, что скосили, нам отдавали. Это сено в кошелях на себе носили домой. С одного сена не шибко молока-то будет. В 1942 году мне давали пайку 200 граммов. А потом и ту не стали давать. У соседского паренька дядя работал председателем в лесхимартели. Он и говорит, пусть, мол, Гена придет в контору и я его в работники возьму. Так я стал в артели работать. Но я же на костылях, поэтому работал дома. Я делал гребни из металла для колхозников. Они нарасхват шли — так вша людей заела, а ее гребнем вычесывали. Мыла же не было. Потом я стал слесарить. Отец у меня кузнецом был, я помогал. Чинил всю технику для колхоза, плуги, сеялки".
"Делали пироги со мхом и соломой"
Александра Рогалева живет в Верколе Пинежского района. Ей 93 года. Во время войны была на лесозаготовках, после победы работала в колхозе. Вырастила шестерых детей.
"В лес на заготовки меня отправили в 16 лет. Задание для колхоза было — 30 тысяч кубометров леса за полгода. Нарубить и отвезти на лошадях. Мы с 13 лет работаем. Привыкаешь и вроде не так трудно. Я не обижаюсь. Мне 600 граммов хлеба давали и еще 200 за перевыполнение плана. Так я в лесу жила лучше, чем мои сестры и братья дома. Они пироги делали со мхом и соломой, жарили в сковородках. Коровы, конечно, спасали, две семьи одну корову держали, а молоко делили. Колхоз должен был государству сдать норму хлеба, а колхозникам уж сколько останется. А поля-то у нас пустые, песок — ничего не родится. Сколько посеешь — так снимешь меньше. Для фронта картошку дома сушили. Отваришь, почистишь да на фанерных досках сушишь в печке. И в армию отправляли. Еще кисеты шили. У кого были овцы, те вязали рукавички, носки, все это отправляли в армию".
"Мастер говорит: "Пойдешь во вторую смену""
Александра Афанасьева живет в деревне Малодоры Устьянского района. Ей 93 года. Во время войны была сварщицей на заводе "Красная кузня". После победы работала в кузнице в Малодорах, выполняла все токарные работы. Имеет 12 наград за ударный труд.
"Я родилась в Вологодской области. Когда умерла мама, мне 12 лет было. Меня забрал дядя, увез на Белое море, и я у его детей в няньках была. В 1942 году уехала в Архангельск, начала учиться в школе ФЗО на сварщицу. А в 43-м меня уже оформили на работу на завод "Красная кузница". Там занималась ремонтом морских судов. Я работала хорошо, и по толстому железу хорошо. Хорошо помню первый день работы. Отработала я первую смену. Пришел мастер и говорит: "Пойдешь сейчас во вторую смену, будешь наплавлять кромки ящиков под снаряды. А тебе их будут подгонять. Некому тебя заменить". На заводе одни женщины работали и еще трое глухонемых. Вот один глухонемой, который должен был мне ящики подгонять, увидел меня, плюнул и убежал. Думал, что не справлюсь, я ведь ростом маленькая была, совсем девчушка. А потом по 10 часов в сутки работала, понтоны ремонтировали. Холодно в цеху было, и от железа холод шел. А тот глухонемой мне все время улыбался. На заводе я проработала семь лет, стала сварщицей пятого разряда. С мужем приехала в Малодоры".
"Родила своего мальчика в поле. Он еще живой был"
Надежда Спицына. Живет в деревне Вершинино Плесецкого района. Ей 90 лет. Во время войны работала в колхозе, после победы была дояркой в том же колхозе.
"Работать начала в 11 лет в колхозе "Красный воин". Жала серпом, косила, доила. Все делала. Во время войны всех загоняли в лес на заготовки. С октября по апрель в лесу. Хлебушек кладем под фуфайку, на делянке съедаем. Деревья пилили двуручной пилой. Мы работаем и на ходу спим — лишь бы план выработать. Без плана и хлеба бы не дали.
Брат Саша ушел на войну. Был ранен, лежал в Киеве в госпитале, а госпиталь-то и разбомбили. Так его и не нашли, зарыло его землей. Мы за погибшего 30 рублей получили.
С мужем Василием я там, в лесу, познакомилась, он меня на три года старше. Слепой щенок я была, не надо было так рано замуж выходить. Декретов тогда не было. Отправили нас летом косить, так я и родила своего мальчика в поле. Он еще живой был, но сразу умер. А девочка родилась синяя, мертвая. После войны работала дояркой, на мне по 18 коров было. Руки сводило от боли, иногда мне сестра приходила помогать. У меня две медали за труд. И пенсия 26 тысяч".
"Что помогало? В Бога надо верить"
Иван и Таисия Потроховы живут в деревне Дорогорское Мезенского района. Ивану 91 год, Таисии — 87. Во время войны оба рыбачили, сдавали рыбу государству. После войны Иван развозил по всему району почту на моторной лодке. Таисия работала поваром в школе-интернате.
Таисия Яковлевна: "Нас увозили в войну бригадами на Белое море ловить семгу. Навагу ловили зимой. Зверя били, тюленя. Только один труд и был, кроме него ничего. Жили в дощатых домиках, обувка плохая, холод. Письмо домой не напишешь, не пожалуешься. С семгой очень тяжело было. Надо же было выгрести против течения, а на шхуне все девки. А еще мужиков обстирывать. Так мы радовались, что у нас того, что у всех баб, нету... Только в 20 лет началось. В колхозе работали. Молока сдай 270 литров и еще отвези на маслозавод. Да еще заставляли на облигации подписываться. Что помогало? В Бога надо верить. Бог со мной и я с Богом. Иванушка тоже селедку заготавливал во время войны, а в 44-м его в армию призвали. До 51-го года он служил в Ленинграде, охранял пленных немцев. Вернулся в деревню и тут встретил меня на танцах. Мы с Иванушкой живем в дружбе и согласии. Воспитали троих детей. Хорошо бы и умереть в один день".
0
75.00
