Начнем издалека. Борис Николаевич Ельцин, ставший первым президентом России, полагал (или советчики ему внушили), что российский народ любит военных. Потому в вице-президенты России назначили армейского генерал-майора, героя. Но в решающий момент в 1993 году оказалось, что это ошибка. Генерала пришлось посадить в тюрьму, а должность упразднить.
Но и в следующий исторический момент Борис Николаевич Ельцин снова решил (или его советчики ему внушили), что страной все-таки должны управлять не такие штатские демократы, как он, а военные. (Пусть те, которые ходят в гражданском.) И передал им власть.
С тех пор главные решения в стране принимают люди, вышедшие из силовых структур, то есть тех, которые все проблемы решают или силой или угрозой ее применения — такова их функция и профессия. Милитаризацию нашей жизни граждане замечали в самых разных ее проявлениях. Сейчас будем обсуждать еще одно, с его особыми последствиями.
Эта власть казалась успешной в политике внутренней, покуда нефть торговалась на мировых рынках хорошо. Когда уровень жизни перестал расти, переключились на политику внешнюю, где демонстрация или применение военной силы хоть и компрометировали страну в глазах партнеров, но возвышали власть в глазах россиян. И это ей казалось важнее.
И тут вирус — неизвестно откуда взявшаяся напасть (откуда — об этом в конце). Первые меры, которые были приняты, все были из ряда тех, которые знают и умеют применять не врачи, а люди в погонах (армия, полиция, спецслужбы): изолировать, патрулировать, ввести особый режим, проводить проверки документов и т.п. А что такого? Ведь и в приличных странах принято использовать военных для помощи гражданским в случае больших несчастий — наводнений, землетрясений. Вот и мы тоже. Еще сильнее действовал пример бывшего младшего брата, выбившегося в старшие, — Китая. С его режимом сродства побольше. На первых порах казалось, что там именно такими военно-полицейско-электронными мерами сумели победить эпидемию.
На то, что российской публике такие меры не нравились (говорили: чуть ли не военное положение!), силовики внимания не обращали, им это не свойственно. Ситуацию продолжали рассматривать, и всем предлагали рассматривать как военную. В болеющую Италию (без ее просьб) направили в помощь не каких-нибудь, а военных врачей. Инициатива успеха не принесла ни на внешнем, ни на внутреннем контуре — и ее тихо свернули.
Но вот пришла пора принимать меры медицинские, прививать население. И тогда было принято решение, обернувшееся грандиозной ошибкой.
Было решено показать миру, что мы хоть и самые грозные, но в плане человеколюбия тоже первые. Вспомнили, как наш спутник (который вообще-то был сигналом нашим военным соперникам насчет возможностей наших ракет) принес великую мирную славу и дома, и во всем мире. Под опаснейшим лозунгом «Можем повторить!» поторопились выпустить в мир первыми в мире такой мирный и гуманный продукт, как вакцина против ковида.
Насчет реакции в мире неловко говорить, читатель и сам знает, а насчет внутренней — наши опросы (ведь Левада-центр, по мнению Минюста, иностранный агент!) сразу показали, что расчет на пропагандистский эффект не оправдался. Радость, гордость и доверие эта новость вызвала у 40% населения, а безразличие, недоверие, сомнение и страх у 56%. Среди самой активной части населения, людей 25‒35 лет, недоверие и сомнение испытывала ровно половина опрошенных. И это бы не беда, но оказалось, вот чего не сообразили: спутник в космосе — вещь всеобщая, к личности отдельного человека не относящаяся, а «Спутник V» касается моего тела, моего здоровья, моей жизни. И, не выразив восторгов по поводу нашего мирового приоритета, не имеющего к ним лично отношения, люди, наоборот, выразили сильнейшие сомнения по поводу качеств этого важного для них лично лекарства.
В результате неверно спланированного запуска фактический эффект получился такой. В глазах публики вакцина «Спутник» оказалась не спасительным лекарством, а инструментом пропаганды, который власти (не медицинские, а политические), заботясь не о здоровье народа, а о пропагандистском эффекте, заставили медиков выпустить недопроверенным. Недоверие ей выразили сразу не менее половины россиян. О том, что дело не в недоверии врачам или фармацевтам, а в том, что кампанию по прививкам сразу сочли политической акцией, говорит такой факт: самый высокий уровень готовности прививаться продемонстрировали не те, кто больше всех опасался заразиться, а те, кто одобрял деятельность В.В. Путина.
Политический характер антивирусной кампании подтвердился еще раз для всех тогда, когда профилактические ограничения отменили ради кампании, тоже политической, но более важной, — для голосования по поправкам в Конституцию, а потом снова — ради выборов в Думу.
Ни с одним медикаментом, отечественным или импортным, такого не было. Все лекарства с их смыслами и значениями остаются внутри ближнего круга тем: здоровье, врачи, поликлиника, больница, аптека.
А у этой вакцины появилось государственное значение, и это ей и нам пошло во вред. Для большинства россиян тема предстала так — это им надо, чтобы мы прививались.
Раз так, то мы не будем, сказали не только три четверти тех, кто не опасался заразиться, но даже и половина тех, кто опасался.
Такой уровень обратного эффекта от пиар-кампаний нам еще не встречался. Обычные ошибки пиара и пропаганды от непонимания ценностей ее адресатов ведут к чьим-то потерям в деньгах или голосах на выборах. Здесь ошибки от непонимания того, что важнее для россиян — их частные жизни или международная слава России, — обещали потерю тысяч жизней, не защищенных вакциной. И глядя сегодня с высот четвертой волны, мы видим, что это обетование, увы, сбылось. После двадцати лет правления силовиков в штатском оказалось, что убедить всех голосовать за кого надо у них не получается, приходится и принуждать, и приписывать.
А теперь выяснилось, что и убедить всех — для их же пользы! — уколоться тоже не выходит.
Замаячила идея принудительной вакцинации, и ее опять 51% не поддерживает.
Но мы пока говорим о том, что получилось с кампанией добровольной вакцинации. По состоянию на конец октября треть заявили, что уже привились, пятая часть — что готовы привиться, а основной ответ (45%) — нет, лично я не готов прививаться.
Исследования в форме массовых опросов показывали, что большинство этого большинства выдвигают уже упоминавшиеся аргументы — мол, недостаточно проверена ваша вакцина. Более глубокие зондажи указывали, что в основе недоверие не вакцине, а власти. Об этом мы уже тоже сказали. Теперь пора сказать о том, что
неудачная пропаганда «Спутника» породила не только отказ вакцинироваться, но и своего рода контрпропаганду. Появились люди, выдвигающие теории и доктрины, которые обосновывают один и тот же вывод: ставить себе эту прививку нельзя.
Судя по опросам, этих антиваксеров, как их уже прозвали, около 10% от взрослого населения. Их воззрения и аргументы варьируются от весьма простых до разворачивающихся в ветвистые нарративы, где сплетаются и темы чипирования, и темы 5G, и многое иное. Разумеется, не обходится дело без упоминания тайного правительства, управляющего миром, и т.п. В связке с антивакцинными рассуждениями идут рассуждения о том, что на самом деле никакого ковида нет, это обычная ОРВИ, которой фармакокомпании приписали особую вредность, чтобы сбыть свой товар — вакцины. Эти идеи плавно переходят в совсем другие: ковид есть, и он смертоносен, чем и интересен для неких сил, желающих уничтожить население… Здесь версии расходятся. Одна состоит в том, что поставлена задача уменьшить на 2 миллиарда население Земли, поскольку при глобальном потеплении всем места не хватит. Кем поставлена? Ну учеными из «золотого миллиарда». Версия другая, до боли знакомая — Запад посредством ковида хочет освободить территорию России от ее населения, а потом либо самим здесь разместиться, либо начать без помех выкапывать наши богатства из наших недр. Есть более новый вариант: это планы не Запада, а, наоборот, Китая. Он, мол, давно зарится на наши природные богатства, наличие россиян ему мешает их присвоить.
Смеяться над этими измышлениями не надо. Это фобии, то есть болезненные состояния массового сознания. У них есть причины. Одна, относительно простая и очевидная, — это память о реально существовавших планах нацистов так обойтись с территорией до Урала. Другая причина посложнее. Она связана с обвальной деиндустриализацией страны и ее превращением в то, что называется оскорбительным для нации словом «сырьевой придаток». Проведенные в 1930-е ценой неимоверных жертв индустриализация и коллективизация сформировали социум из людей, понимающих себя как «трудящиеся», чей труд направлен на благо страны — на ее оборону в первую очередь. Перемены 1990-х, как недавно вспоминал В.В. Путин, почти уничтожили военно-промышленный комплекс, разрушили колхозный строй. Кто-то и где-то еще «делает ракеты», кто-то и где-то добывает нефть и газ, но остальные — не при делах. Они или на пенсии (столько пенсионеров никогда не было!), или в сфере услуг (столько там никогда не было). Советское «старикам везде у нас почет» — в прошлом. Позиции стариков не почетные. Работа в сфере услуг бывает прибыльной, но не есть — по меркам советской, то есть настоящей, жизни — настоящий труд. Труд там, на северах, где не очень-то многочисленные нефтяники и газовики добывают всю ту валюту, которую в основном расхищают наши олигархи и крохи которой достаются всем нам. И мы вроде как нахлебники, вроде как лишние.
Эту собственную мучительную мысль, что мы здесь не нужны, массовое сознание вынести не может и приписывает ее разным своим врагам — ЦРУ, Пентагону, американским и британским лидерам. Они то ли советовали, то ли требовали от российских властей извести две трети нашего народа, мол, для качания нефти хватит и одной трети. Иногда Горбачева или Ельцина, проводивших, как утверждалось, «геноцид русского народа», называли исполнителями этих замыслов. Теперь инструментом выполнения этого же задания сочли ковид. Кто его запустил к нам? А вы что, сами не понимаете?
К старым объяснениям прибавилось новое. Вы что, не слышали, что деньги на вакцину дал Пенсионный фонд?!
Стал ясен весь план: сначала увеличить пенсионный возраст, затем остающихся пенсионеров извести вакцинацией. Появившийся ковид для них удобный предлог.
(Вариант: они сами запустили ковид, чтобы под видом борьбы с ним начать эту смертельную вакцинацию.) Тогда никому пенсии платить не надо.
Еще раз. Это все совсем не смешно. Пусть это измышления меньшинства, но через них выговаривается то, что в нечленораздельной, темной форме давит на сознание большинства. Это большинство лишилось в 90-е общего дела при социализме и было готово заняться делом собственным при обещанном капитализме. Но капитализм у нас оказался, прямо по Ленину, сразу на своей высшей стадии, которую он называл «империализм». Это капитализм крупнейших и крупных корпораций, действительно, империй, которые давят и поглощают средний и мелкий бизнес. Его утеснять им помогает средняя и мелкая бюрократия в полицейских погонах и без. Иметь свое дело — значит не гордиться им, а бояться за него, и за себя, и за свою семью. Гордиться же работой на складе, в который превратили твой цех, или в соседнем шиномонтаже наша трудовая этика пока не приучила.
Хорошо тем, кто учится. Пока учишься, можешь ни о чем таком не думать. Хорошо тем, кто поучился, и его/ее люди со связями устроили в администрацию. Там жизнь тебя понесет, только действуй по их правилам. Увы, не у всех есть эти связи. Тогда лучше всего идти в полицию. Или в органы. Или в армию. Это почетно, да и платят. На крайняк иди в охрану, тоже вроде военной службы.
Милитаризация оказывается средством решения жизненных проблем. Но при чем тут вирус? Очень даже при чем. Ружье, повешенное в первом акте (на первой волне), должно выстрелить на четвертой. И оно выстреливает почти сенсацией.
Измышления антиваксерского меньшинства насчет природы вируса вдруг охватывают чуть ли не все общество.
В конце октября мы задали вопрос-провокацию: согласны ли вы с тем, что коронавирус — это не естественное заболевание, а новая форма биологического оружия? Думали, это ловушка для чудиков. Но ответили «полностью согласны» более трети опрошенных, и «скорее согласны» — более четверти, итого 61%. Чье оружие: их, направленное против нас? наше, направленное против них? китайское — против всех? Скорее, смесь всех этих версий и еще куча иных.
Специфика момента в том, что эти мысли в умах не только темных и безграмотных. Среди людей с высшим образованием согласны с этой идеей 59%. Приходится констатировать, что милитаризация сознания, закачивание в массовое сознание мистических идей, что кругом враги, что мир — это война, все это оказалось более успешным, чем попытки предложить массовому сознанию россиян рациональный ответ на серьезную природную угрозу и сделать так, чтобы им была принята простая идея прививки от коронавируса.
Хоть какая-то отрада может быть найдена в том, что среди учащихся и студенчества большинство (54%) на нашу провокацию не повелось. Среди них, кстати, несколько выше среднего процент готовых сделать прививку отечественной вакциной «Спутник V».
0
22.00
