ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Sept. 4, 2020

Утро пятницы началось с краткой и негромкой акции у входа в Театр Янки Купалы. По идее акция, состоящая из задушевных, но все-таки отчаянных песен, посвящена, будучи ежедневной, памяти уволившихся актеров театра (слава богу, при этом живых и здоровых). Поскольку увольнялись они после того, как за развитие идей оппозиции убрали директора театра Павла Латушко, то точка протеста и стала стационарной.

Акция короткая и напоминает скорее утреннюю разминку, причем, словно бы даже нехотя, с утра разминаются все: и участвующие в ней оппозиционеры, и сотрудники милиции. Один из них в это утро разминался сонным голосом в мегафон:

— Требую разойтись… В случае неповиновения в отношении вас будет начат административный процесс по статье 23.34 Административного кодекса…

Ему отвечали аплодисментами, как профессионалы профессионалу, как все-таки старавшемуся. То есть его даже подбадривали. Впрочем, разошлись уже через 20 минут, но уж точно не по его просьбе, а просто вроде все совершили, что могли.

Днем у здания Академии наук можно было наблюдать также немногочисленную процессию мужчин в натуральных банных шапках и дам в полотенцах, закрученных на их смышленых, надо полагать, головках (они ведь ученые). Эти люди хотели заниматься чистой наукой и настаивали, чтобы им никто не мешал. Они ввиду своей немногочисленности тоже никому не мешали, даже прохожим на тротуаре, по которому шли.

Ученые демонстрировали таким образом, что они сами по себе и тоже намерены были теперь так ходить ежедневно. То есть каждый день обещал быть банным, а четверг — еще и Чистым.

В 17 часов от здания Национальной библиотеки должен был стартовать велопробег за Александра Лукашенко. В 16 часов ничто этого не предвещало. Я, можно сказать, случайно наткнулся на прокат велосипедов и поинтересовался у инструктора, не слышал ли он о чем-нибудь таком. Оказалось, он не только слышал, а и являлся, похоже, одним из главных организаторов велопробега: ехать должны были на его велосипедах, стоявших и уложенных на тротуаре вокруг будки, собственно говоря, «Прокат велосипедов».

Я отдавал должное способностям сторонников Александра Лукашенко сопротивляться, временами казалось, неизбежному. Они не дремали (а точнее, с некоторых пор проснулись) и придумывали новые формы собственного протеста. Так, изобрели вот велосипед.

— Куда вы? — спросил я девушку, которая с сомнением трогала то один велосипед, то другой и потом ставила их туда, откуда взяла.

— До «Минск-арены» поедем,— вздохнула она.

— Это сколько же ехать?

— Часа полтора-два…— пожала она плечами.

— Да ведь много! — удивился я.— Не все доедут!

— Да,— кротко согласилась она.— Я, например. К тому же не могу найти нормальный велосипед. По-моему, они все тут без тормозов…

— Да нам такие и нужны! — вскричал парень, объезжающий ее (а по-моему, и обхаживающий).— Мы же за Лукашенко! И мы без тормозов! А ты что такая невеселая?! Обычно шутки шутишь…

— Такая я…— оживилась все-таки девушка.— Не в настроении…

— Все мы не в настроении,— неожиданно признался молодой человек.— Но что же делать! Надо ехать!

Впрочем, я видел, что она для себя еще ничего не решила. В том числе и по поводу этого парня.

— Нет, ну что за велосипеды в этот раз! — говорила другая девушка в нескольких метрах от нее.

— А что такое? — переспрашивал ее другой парень.

Все они были тут, по-моему, так или иначе друг с другом.

— Да флаг-то не крепится!

Госфлаги Белоруссии с коротким древком (их привезли гораздо больше, чем велосипедов) лежали тут же, на земле.

— Ну без флага езжай!

— Без флага не хочу! — капризничала девушка.

Ну он все-таки прикрепил ей флаг-то. Стянул белой пластиковой лентой, какой скорее принято стягивать запястья людей на несанкционированных митингах.

Все тут было припасено заранее.

— Кто же все это придумал? — спросил я молодого человека.

— Так наш Клишевич и придумал. Наверное…— ответил он неожиданно дрогнувшим от внезапных, видимо, сомнений голосом.

— А Клишевич — это кто? — не постеснялся переспросить я.

— Лидер наш, БРСМ,— великодушно ответил молодой человек.

И я догадался (а не подумал первое, что пришло в голову):

— Белорусский союз молодежи?!

— Республиканский,— кивнул он.— Мы уже третий раз едем. Один раз еще в июле поехали, когда ничего не началось.

Предвыборная кампания-то началась, подумал я.

Еще две девушки мучительно выбирали себе велосипеды.

— Да-а,— качала головой одна,— в этот раз что-то ни одного нормального…

— Да ладно,— отвечала ей подружка,— я в прошлый раз вообще на аквабайке ездила…

— Ой, смотри, свадьба! — воскликнула первая.

Да, к библиотеке подъехал длиннейший лимузин, из которого уже выбралась, путаясь в платье в пол, а вернее в асфальт, невеста.

— Давай лучше на свадьбу…— попросила ее подружка.— Там веселее!

Из одного лимузина тем временем выбралось, по-моему, больше народу, чем было всех велосипедистов с флагами.

Старт между тем планировался метрах в трехстах от пункта проката велосипедов. Я подумал, что там, наверное, сосредоточен основной пелотон. Но нет, там были в основном добравшиеся из пункта проката.

Но все-таки нет. Вот я увидел двух немолодых людей с велосипедами. Они услышали, что надвигается такой велопробег, по телевизору (оказывается, были анонсы).

— И откуда вы приехали? — поинтересовался я.

— Из Северного поселка,— пожал один плечами.— Ничего такого. Все-таки ведь не из другого города.

— А я,— заявил другой,— на автобусе приехал. И не стыжусь!

— Так вы ж на велосипеде! — удивился я.

— Да! — торжествующе ответил он.— На велосипеде! На автобусе!

— Еще через минуту он, распаляясь, кричал уже на всю, можно сказать, библиотеку:

— Я идейный! Зачем нам нужны папа номер один и папа номер два?! Я против!

Я сначала решил, что он про Александра Лукашенко, и напряженно стал думать, кто же у них тут папа номер два… (Все же папа номер один, если учитывать Колю, и не может быть никто другой, кроме батьки, то есть опять-таки папы).

Но потом я, конечно, спохватился. Дяденька имел в виду особенные семьи, где нет мам. То есть он был за Александра Лукашенко, а не против него. Поэтому и с велосипедом приехал на автобусе.

— Да ты моего велосипеда не видел! — кричал он мне.— Мне за 50, и велосипеду тоже! Мы с ним ровесники! Я за Советский Союз, если что! Видал ключи в подсумнике? Да таких нет сейчас: вот баранка, вот развернутый, вот каретка… И все — оригинал! А резина?! Смотри!!!

Он, казалось, начинал задыхаться, крутил колесо, и я видел: на резине было написано «Made in USSR».

— На Минском мотовелозаводе сделано! У меня там родственник работал! А до этого дед в СМЕРШе служил… В Ленинграде…— разъяснял он.

Видимо, родственник с завода и привез. На автобусе. Ну не дед же.

— Слушай Староверова Вадима Юрьевича! — еще более возвысил голос дяденька.— Прочту тебе стихи! «Русская мафия, черный орел… Свастику в клюве держит стальном… Ша, та игра вам не "Поле чудес"… Ставки высокие, выше небес… Вот на кону постояла Россия, но она оказалась дырой… Все засосала, втянула в себя… Штатов не стало, привет, господа!..»

Вадим Староверов удовлетворенно выдохнул:

— Мои… А что касается велосипеда, не доехал бы я на нем сюда. Кто-то из нас развалился бы.

— А отсюда как же? — разволновался я.

— А отсюда поеду!

— Лучше на метро,— предложил я.

— Возможно,— неожиданно легко согласился он.— Хорошая идея!

Рядом молодой человек терпеливо, негромко и между прочим с чувством объяснял белорусскому телевидению:

— В Беларуси всегда было много точек зрения, этим она и славится. Я за ту точку зрения, которая сейчас является правительственной! Так получилось… Стране не хватает усилий, поймите!.. Я на множестве госпредприятий видел ленивых людей!.. Это касается прежде всего городов… В селах не так… А в городах надо поднажать!.. Ну вот надо…

Я отошел, чтобы не увидеть, как в глазах его покажутся слезы. Это были бы слезы поддержки правительственной точки зрения.

Пелотон в честь Александра Лукашенко готов был тронуться. Я увидел, что Вадим Староверов оседлал своего железного коня в последнем ряду, и поспешил к нему:

— Отстанете же!

— Не торопи любовь! — осадил он меня.— Отстану — сойду (Сделал он это, надо отдать ему должное, минут только через десять.— А. К.).

Наконец, пелотон, все эти 30–35 человек (нарастить мощь велогруппы не помогла даже сила телевидения… То есть оно, наоборот, получается, продемонстрировало бессилие… А ведь кто-то, еще надо учитывать, и на свадьбе остался), тронулся под «Три-четыре!..».

И еще долго, теряя на тротуарах лучших из лучших, я уж не говорю о лучших из худших, пробивался к «Минск-арене», где митинговали на спортивном празднике даже парашютисты, валившиеся на митингующих, как Александр Лукашенко на голову своему народу после президентских выборов.

Впрочем, приземлиться хотя бы рядом с митингом удалось, справедливости ради, далеко не каждому парашютисту — настолько микроскопически мал оказался этот митинг.

Впрочем, и «Цепь солидарности» оппозиции у Красного костела в этот день была не такой уж многочисленной.

Тем более что ОМОН ее еще и старательно прореживал.