ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Aug. 20, 2024

– Чтобы понимать хотя бы примерный масштаб проблемы, мы, как правило, обращаемся к статистике. Но в России нет отдельного закона, и о масштабах торговли людьми можно судить только по тем статьям Уголовного кодекса, которые применимы к этому виду криминальной деятельности. Как посчитать торговлю людьми в России?

– Масштабов проблемы в России мы действительно не знаем точно, но не только потому, что нет профильного закона о борьбе с торговлей людьми. Эта проблема, имеющая глобальный масштаб, воспринимается как маргинальная, и виной тому «коварная» статистика, в которую попадают лишь данные по двум статьям Уголовного кодекса – «Торговля людьми» и «Использование рабского труда», да и то сюда включаются заведённые уголовные дела, в то время как подавляющее большинство случаев остаётся вне правового поля – невыявленными, а потому и не зарегистрированными. Хуже того, даже в случае обращения жертвы в правоохранительные органы в её показаниях не находят события преступления. На самом деле с торговлей людьми и использованием рабского труда связаны самым непосредственным образом многие другие преступления, которые просто необходимо увязывать воедино, и тогда мы получим картину, более-менее приближенную к реальности.

Например, это статья «Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации», статья «Незаконное лишение свободы», «Похищение человека». В одном из последних случаев, с которыми работала наша организация, жертвы оказывались в ситуации неволи и трудовой эксплуатации в результате похищения средь бела дня, их в буквальном смысле силой заталкивали в машину и увозили.

Справка:

Виктор (на фото), гражданин Беларуси. Приехал весной на заработки в Россию. Удерживали силой в Балашихе и заставили заниматься попрошайничеством. Паспорт отобрали.

По рассказам Виктора, утром всем «работникам» выдавались таблички с жалостливыми надписями, а также подтверждающие документы, среди которых копия свидетельства о смерти неизвестного происхождения, после чего каждый вставал на точку и находился там до вечера. По словам мужчины, ежедневный доход каждого составлял порядка 6000-8000 руб., а также необходимо было покупать многочисленные продукты питания, которые все обязаны были приносить в «общак». В течение дня за Виктором наблюдала Ира, каждые пару часов она забирала у него всё «заработанное».

К случаям торговли детьми может относиться «Незаконное усыновление». Причём в этом случае виновными должны признаваться обе стороны: тот, кто выставляет ребёнка на продажу, и тот, кто его покупает, безусловно, нарушая закон.

Почти все случаи торговли людьми и использования рабского труда сопровождаются нарушением ст. 19.17 КоАП РФ (Незаконное изъятие документа, удостоверяющего личность гражданина (паспорта), или принятие документа, удостоверяющего личность гражданина (паспорта), в залог). Это одно из действенных средств удержания жертвы под контролем, серьёзное препятствие для побега.

– Сексуальная эксплуатация, вовлечение в проституцию, принуждение к участию в порно – также являются формами торговли людьми?

– Статья «Насильственные действия сексуального характера» и «Понуждение к действиям сексуального характера» прямо относится к торговле людьми в целях сексуализированной эксплуатации. Сюда же относится и «Вовлечение в занятие проституцией», особенно если дело касается несовершеннолетних. Плюс «Организация занятия проституцией» и «Вовлечение в занятие проституцией или принуждение к продолжению занятия проституцией». Эксперты Благотворительного фонда «Безопасный дом» считают, что около 80% людей, занятых в коммерческой проституции, оказывались там в результате мошенничества, обмана, принуждения, злоупотребления их крайне уязвимым положением до того, как они стали жертвами эксплуатации в этой сфере. В мире среди выявленных жертв торговли людьми число несовершеннолетних доходит до 30%, причём в половине случаев, даже чуть больше, к их порабощению имели отношение родители, родственники или близкие друзья.

По данным Международной организации труда, ежегодная прибыль от торговли людьми и применения принудительного/ рабского труда составляет 236 миллиардов долларов США. Это та самая заработная плата, которая крадётся из карманов жертв. Это деньги, изъятые из доходов работников, которые и без того сражаются за то, чтобы прокормить свои семьи. Для мигрантов – это деньги, изъятые из тех сумм, что они намеревались отправить домой своим родным. А ущерб для правительств – это незаконные доходы, с которых никто не платит налоги, так как они получены преступным путём. Прибыль от принудительного труда и торговли людьми стимулирует дальнейшую эксплуатацию, укрепляет криминальные сети, питает коррупцию и подрывает верховенство права.

Справка:

Недавно на почту «Альтернативы» пришло письмо от неизвестной с просьбой о помощи. Письмо не содержало никаких персональных данных и даже примерного местонахождения девушки, что поставило нас в тупик. Но, к счастью, через пару дней девушка по имени Виктория (на фото) написала снова. Она сообщила, что смогла сбежать из рабства в пекарне.

Виктория, 2001 года рождения, родом из Краснодарского края. По совету знакомой в сентябре 2022 года девушка поехала работать в пекарню в г. Новокубанск, где должна была работать с печью, замешивать тесто и получать зарплату в 40 000 руб. По словам девушки, такую заработную плату ей не заплатили ни разу, а паспорт забрали. Её руководитель, Симонян Ваагн Максимович, снимал для сотрудников квартиру недалеко от пекарни, контролируя их приход на работу, а на руки отдавал всего 8-12 тыс. руб. в месяц. Девушка несколько раз пыталась уйти, но её всегда возвращали, после чего условия становились только хуже. Виктория поделилась, что мужчина угрожал убийством, избивал при отказе работать.

– Недавно в Бельгии полностью легализовали проституцию. Считаете ли вы проституцию частью торговли людьми или у вас другой подход?

– Существуют три подхода к этому явлению. Полный запрет и криминализация, признание проституции административным правонарушением и легализация. Ни один из этих подходов не гарантирует избавления от торговли людьми. Тем не менее, лица, вовлечённые в коммерческую проституцию, остаются крайне уязвимыми в плане торговли людьми, даже если утверждают, что занимаются предоставлением сексуализированных услуг добровольно. Мне представляется, что это вопрос скорее этический, но я не могу принять отношение к женщине, к человеку вообще, как к предмету потребления. Поэтому мне близок скандинавский подход, суть которого заключается в криминализации клиента, иными словами, в борьбе со спросом и в оказании помощи тем, кто склоняется выйти из этой сферы деятельности, получить образование, специальность, найти работу и найти себя в новой жизни. Этот подход – запрет на приобретение сексуализированных услуг – получил распространение в Швеции, Норвегии, Исландии, Израиле, Канаде, Северной Ирландии, Ирландии, Франции, в штате Мэн (США).

– Каким образом вы начали работать в этой области, и что мотивирует вас продолжать столько лет?

– Я занимаюсь вопросами противодействия торговле людьми почти четверть века. С 2000 года работала в представительстве России при ОБСЕ, и тема торговли людьми была «на подъёме», в том числе в связи с принятием осенью 2000 года Конвенции ООН против транснациональной преступности и дополняющего её Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за неё. В разработке этих фундаментальных документов Россия принимала самое активное участие, Конвенция и Протокол были ратифицированы Россией в 2004 году, а в конце 2003 года в Уголовный кодекс были внесены те самые статьи (ст. 127.1 и 127.2) о торговле людьми как подтверждение приверженности нашей страны искоренению этой проблемы.

В 2004 году меня приняли на работу в Бюро Спецпредставителя и координатора ОБСЕ по борьбе с торговлей людьми (это подразделение в составе Секретариата ОБСЕ), и десять лет, проведённые в самом сосредоточии экспертных знаний и их перевода в рекомендации и политические обязательства, были исключительно насыщенными и творческими. В 2015 году я вернулась в Москву, надеясь, что опыт, полученный в ОБСЕ, пригодится моей стране. Так и случилось, но не на государственном, а на общественном уровне. Олег Мельников, создатель Межрегионального общественного движения по борьбе с торговлей людьми и современными формами принудительного труда «Альтернатива», предложил присоединиться к этой уникальной НПО, реально помогающей жертвам освободиться из современного рабства, а в 2018 году коллеги выбрали меня президентом «Альтернативы», и я им бесконечно благодарна. Стараюсь оправдать их доверие. Перед нами столько неотложных задач, что бросить это дело совершенно невозможно.

– Насколько в ситуации военных конфликтов проблема торговли людьми усугубляется?

– Это абсолютно естественное усугубление, так как просто гигантски повышает уязвимость населения на этих территориях. Это приводит к волнам беженцев и вынужденных переселенцев.

То есть люди теряют всё: крышу над головой, работу, близких, становятся просто очень лёгкой добычей для торговцев людьми. И такие случаи известны, по крайней мере, из Европы сообщают, из Германии, из Испании, из Польши, о том, как торговцы людьми просто высматривают среди новых беженцев девушек, которым можно предложить всё что угодно – работу, уход за больными родственниками или просто гуманитарную помощь. «Поживи у меня, всё будет хорошо, потом поможем тебе устроиться…» и так далее. Есть относительно недавний исторический опыт – Балканская война, начало 1990-х годов. Кстати, она и привела к взлёту внимания к этой проблеме, потому что тогда на Балканах были расквартированы миротворческие силы, был колоссальный спрос на сексуальные услуги. И тогда генералы НАТО просто организовывали вот эти «дома отдыха» для миротворцев, куда и потянулись волнами вереницы девушек из Беларуси, из Молдовы, из России, границы были открыты. Тогда же, кстати, возникла тема торговли людьми в целях извлечения органов. Я работала в Хорватии в 1998 году в составе миссии ОБСЕ, и я видела последствия, совершенно неизбежные, этой войны, которая к тому времени уже закончилась.

– Если можете рассказать о каких-то историях с гражданами России, которых увезли в рабство в другие страны, и чем это закончилось?

– Это одна из недавних историй, когда в ситуацию принудительного труда за рубежом попали российские граждане – специалисты в области информационных технологий, в данном случае это была бесконтрольная территория на стыке границ Мьянмы, Лаоса и Таиланда, известная своими масштабными объёмами производства и торговли наркотиками. Российскую девушку пригласили работать в компанию, занимающуюся криптовалютой. Ей быстро сделали трудовую визу и купили билеты. Уже в Мьянме её встретили представители «работодателя», которые загрузили её в военную машину и увезли в неизвестном направлении. Так девушка оказалась на закрытой территории, окружённой вышками с автоматчиками, на границе Мьянмы и Таиланда. Её «работодателями» оказались китайцы, «коллегами по работе» – граждане СНГ, а суть работы – обманным путём, с помощью программы, меняющей изображение лица, вытягивать деньги из доверчивых граждан Европы. При этом самих работников подсаживают на наркотики и алкоголь, а если поведение выходит из-под контроля, их изолируют и лишают еды. В случае отказа от работы требуют возмещения затрат в размере $10 тысяч или применяют физическое насилие. Вся территория находится под постоянной вооружённой охраной. На удивление были случаи удачного возвращения из аналогичной ситуации в практике МИДа Казахстана по отношению к своим гражданам, и мы надеялись на участие посольства РФ и его взаимодействие с властями Мьянмы, тем более что благодаря нашему волонтёру, осмелившемуся посетить эту страну, местонахождение девушки стало известно. К счастью, история разрешилась благополучно, и способ выбраться был найден.

Незаконные IТ-фермы набирают обороты. Недавно к нам вновь обратились с похожим случаем. Пара молодых ребят согласились поработать в Янгоне, Мьянма, но в итоге представители работодателя отвезли ребят на повстанческую территорию, откуда самостоятельно выбраться практически невозможно. Далее работодатель перепродал их в другую компанию за $30 тыс. Ситуация осложнилась возобновлением военных действий в Мьянме, и на тот момент путь выбраться из страны закрылся совсем. Российское посольство по этой причине было лишено возможности содействовать их возвращению. У ребят возникли перебои со связью, а компания-работодатель оставила их самих выбираться с опасной территории. И всё-таки они вернулись, благодаря смелости, удачному стечению обстоятельств и помощи со стороны МИДа России. Совместно с китайскими властями была организована операция по эвакуации наших соотечественников в КНР, откуда они и вернулись домой. Мы не разглашаем подробности по понятным причинам, но подобное избавление от современного рабства – скорее редкое исключение.

– Есть ли региональная специфика в России по торговле людьми? Были ли попытки бороться с проблемой, например, на региональном уровне?

– В ситуации принудительного труда оказываются жертвы из многих стран и сами российские граждане, причём последние больше, чем мигранты. Вывозят из России, в основном, жертв в целях сексуализированной эксплуатации, хотя в последние годы выявилась ещё одна уязвимая категория россиян – это специалисты-компьютерщики, которых подвергают эксплуатации в странах «Золотого треугольника», в Южной и Юго-Восточной Азии в криминальной сфере. Их принуждают участвовать в мошеннических схемах выкачивания денег онлайн путём создания фейковых аккаунтов и рекламы услуг, за которые наивные пользователи переводят немалые средства, после чего аккаунт закрывается и создаётся новый.

Внутри страны региональная специфика зависит от секторов экономики, в которых существует спрос на дешёвый неквалифицированный труд. Например, в южных регионах широко распространена сезонная эксплуатация в сельскохозяйственном секторе, в овцеводстве, в растениеводстве. На Дальнем Востоке – в рыболовстве. В Сибири – на лесозаготовках или незаконных плантациях конопли. Повсеместно – в строительном секторе, секторе услуг, в торговле, в секторе развлечений.

Как и повсюду в мире, основная часть преступлений совершается в частном секторе (например, частные кирпичные заводы, фермы), будь то производство предметов потребления (зачастую контрафактной продукции) или принудительная коммерческая проституция.

В начале 2000-х мы радовались взлёту энтузиазма в борьбе с торговлей людьми на Дальнем Востоке, где проходили одна за другой международные встречи, в 2009 году была принята Программа предотвращения торговли людьми, которую курировала амурский омбудсмен Любовь Хащева и Общественная молодёжная организация «Пульс», под эгидой ОБСЕ прошёл Форум стран АТР «Объединение усилий государственных и некоммерческих организаций стран Азиатско-Тихоокеанского региона в предотвращении торговли людьми», администрация Приморского края предоставила помещение для приюта, где могли бы проходить реабилитацию потерпевшие от торговли людьми. Правоохранительными органами дальневосточных субъектов Российской Федерации и административно-территориальных единиц сопредельных государств (Китая, Японии) заключены соглашения о совместной борьбе с транснациональной преступностью.

В более широком контексте стран СНГ в 2008 году были предприняты серьёзные шаги, а именно принятие Межпарламентской ассамблеей государств-участников СНГ модельного законодательства по борьбе с торговлей людьми и защите жертв этого преступления. До 2018 года действовали Программы сотрудничества стран СНГ в этой сфере, однако затем они были преобразованы в одну Межгосударственную программу сотрудничества по борьбе с организованной преступностью.

На развитии российского законодательства это, к сожалению, не сказалось. И в отличие от всех стран СНГ у нас нет ни специального закона, в котором были бы отражены современные вызовы и который гарантировал бы права потерпевших, ни федеральной программы по искоренению торговли людьми, ни независимого национального мониторинга.

– Разные исследования показывают, что количество людей, оказавшихся в рабстве, растёт во всём мире. Как вы объясняете этот рост?

– Рост количества жертв объясняется двумя факторами. Один – это пандемия, которая значительно отвлекла силы и внимание государств на другие сверхсрочные задачи и одновременно ужесточила эксплуатацию жертв, фактически запертых в границах государств, где они оказались накануне, или в помещениях, откуда они не смели выходить. Этот же фактор привёл к значительному росту уязвимости населения, то есть расширил социальную базу, откуда преступники могли черпать бесправную рабочую силу.

Второй фактор связан с цифровизацией торговли людьми, с переводом большинства операций онлайн, включая вербовку, рекламу услуг, предложения о трудоустройстве, проведение финансовых транзакций, распространение угроз и шантажа в адрес жертв и потерпевших. Цифровизация привела к анонимности преступников, у них больше не было нужды перемещаться в поисках жертв, они могли находиться в одной стране, их жертвы – в другой, а пользователи услуг – в третьей, и эксплуатация (в основном сексуализированная и трэш-стрим) совершалась без транспортировки жертв, что внутри страны, что через границу. Этот процесс начался ещё в первом десятилетии нулевых годов, но стремительно набрал обороты, так как позволял преступникам оставаться неузнанными.

– Насколько латентна проблема торговли людьми? Влияет ли на это фактор коррупции в правоохранительных органах?

– Торговля людьми исключительно латентна. Причины всё те же: низкий риск выявления и высокая доходность, проблемы правоприменения даже имеющихся правовых норм, технологическое отставание правоохранительных органов от оснащённости преступников, страх жертв оказаться в роли виновного, особенно если они принуждались к правонарушениям, отсутствие нормы, освобождающей жертв торговли людьми от ответственности за противоправные деяния, совершённые под принуждением в период их подневольного статуса, страх за близких, на которых отыграются преступники, да и зачастую отсутствие достойной альтернативы после освобождения. Это касается в первую очередь бездомных и лиц, освободившихся из мест заключения и не нашедших работу. Девушки, побывав в принудительной проституции, боятся огласки и стигматизации, и страх заставляет их уклоняться от свидетельских показаний. Да и в целом очень низкая правовая грамотность населения. Жертвы часто и не подозревают о том, что против них совершено тяжкое преступление, думают «не повезло». А дети, особенно если попали к преступникам с улицы, жертвы домашнего насилия, чувствуют себя обязанными отблагодарить тех, кто дал им поесть и выспаться – типичный синдром заложника. Мигрантам, если они работали без трудового договора, вообще трудно доказать нарушения их трудовых прав – невыплату зарплаты, чрезмерную, по 14–16 часов, продолжительность рабочего времени, жуткие условия проживания. Вот и закрываются дела «за отсутствием состава или события преступления», как было в случае с известным Гольяновским делом.

– Часто можно услышать утверждения о том, что люди сами виноваты, можно было сбежать и прочее. Как описать ситуацию, скажем так стандартную, когда человек оказывается в рабстве?

– Люди не виноваты. Им свойственно верить в хорошее, когда они находятся в отчаянном положении и ищут средства к существованию. Обмануть можно любого, даже того, кто получил высшее образование. Преступники владеют самыми совершенными методиками убеждения и легко добиваются согласия на «редкое по своей привлекательности предложение трудоустройства, с хорошей зарплатой, питанием, бесплатной дорогой, мягким климатом, медицинским обслуживанием, обучением» и так далее. Особенно легко ведутся на поводу у знакомых или родственников, которые в результате оказываются вербовщиками, получающими до четверти дохода от сделки – разве те пожелают зла?

А уж если не удается «по-хорошему», то торговцы людьми идут на похищение, запугивание, насилие. Так было в недавнем случае с четырьмя жертвами – российскими гражданами, оказавшимися в результате похищения в работном доме, где у них отобрали документы, телефоны, и заставляли работать под угрозой избиения, если попытаются уйти. Кого силой затащили в машину, кого обездвижили баллончиком с газом, а у кого-то украли деньги и документы, поставив человека в безвыходное положение.

– Заканчиваются ли случаи вызволения людей из рабства реальным расследованием обстоятельств со стороны правоохранительных органов?

– Чаще всего жертвы отказываются взаимодействовать с полицией и больше всего хотят одного – вернуться поскорее домой.

И это понятно, потому что если они не живут в том городе, где происходит эксплуатация, пока идёт следствие, им надо обеспечивать жильё, питание, медицинское обслуживание. Это долгая история, которая может тянуться месяцами, если не годами. И очень многие не хотят этого. Боятся и преследования со стороны преступников, если известно, что они взаимодействуют с полицией. И редко когда удаётся как-то поддерживать с ними обратную связь после их возвращения домой.

– На какие страны можно было бы равняться при желании искоренить эту проблему в России?

– Очень хорошее законодательство в Италии. Современное, ориентированное на защиту жертв законодательство в Великобритании. В Америке тоже очень сильно продвинута работа по совершенствованию правовой базы и защите потерпевших. Очень большое внимание там уделяется финансированию общественных организаций, которые оказывают помощь жертвам.

Финансируют приюты, горячие линии, предоставляют аренду помещений. Создают государственные фонды помощи жертвам торговли людьми, откуда последние получают компенсацию за ущерб, который был им нанесён. Иными словами, там, где государство подключено к решению этой проблемы активно, и когда оно считает искоренение современного рабства одним из приоритетов, там создаются все условия для того, чтобы общественные организации работали вместе с государственными учреждениями в рамках меморандумов о взаимопонимании с правоохранительными и другими органами, учреждаются механизмы перенаправления жертв для оказания им помощи.

Есть много примеров как работать с жертвами, как расследовать случаи без заявления со стороны жертв, наработана колоссальная практика подключения самых различных государственных органов по решению этой проблемы. Например, вовлечение трудовых инспекторов, придание им полномочий выявлять случаи принудительного труда. В России это в высшей степени актуально. В мае этого года правительство приняло Постановление о создании Межведомственных комиссий по противодействию нелегальной занятости, и этот инструмент смог бы стать действенным орудием борьбы с принудительным трудом, а значит и с торговлей людьми в целях трудовой эксплуатации.

Для эффективной борьбы с этим явлением в общее дело должны быть вовлечены многие структуры, должно быть межведомственное сотрудничество.

У нас есть замечательные следователи, у нас есть очень хорошие оперативные работники. Но у нас нет системы взаимодействия и нет всех тех базовых элементов: профильного закона, национального координатора, межведомственной комиссии по борьбе с торговлей людьми, которая бы всё это координировала и объединяла. Нет независимого национального мониторинга, который бы позволял более или менее приближенно к реальности оценить масштабы проблемы.

А отсюда и нет понимания, сколько средств надо на это тратить, сколько приютов надо создавать, сколько специалистов надо готовить для работы с жертвами.

– В России очень высока культура обвинения во всём жертвы – раз с тобой такое случилось, ты сам виноват. Влияет ли это на пострадавших от торговли людьми?

– Да, у нас очень много ответственности, на мой взгляд, возлагается на жертву, а корректнее по отношению к жертве было бы говорить о потерпевшем, о лице, пережившем торговлю людьми, «выжившее». В некоторых странах люди, которые смогли преодолеть это состояние «жертвы», нашли в себе силы открыто об этом говорить, смогли стать лидерами среди таких же потерпевших, стали руководителями общественных организаций, вошли консультантами в соответствующие государственные структуры или создали свой бизнес, который оказывает помощь жертвам от полученного дохода. Лучше них никто не знает о том, как всё это происходит на самом деле.

Давайте, наконец, поймём, что речь идёт о национальной безопасности – нам ведь противостоит транснациональная организованная преступность, для которой нет границ и нет законов. Речь о безопасности и достоинстве личности, об экономической безопасности страны, о влиянии торговли людьми на демографическую ситуацию, да и в целом на состояние морального климата в обществе, где угроза рутинизации эксплуатации реальна.

– Можно ли посоветовать организации, куда могут обратиться оказавшиеся в такой ситуации?

– Можно обратиться в «Альтернативу» по тел. +7 (800) 550-71-40 (горячая линия) или написать нам на адрес support@alternative.help. Это могут сделать и родственники или близкие потерпевшего. Но не стоит недооценивать и простое обращение в полицию или прокуратуру. Мы активно сотрудничаем с правоохранительными органами и во многих случаях весьма конструктивно.

Кроме нас, есть партнёрские общественные организации, такие как Фонд «Безопасный дом» или Центр «Сёстры», есть проект «Неволя», в рамках которого юристы оказывают бесплатную правовую помощь пострадавшим от торговли людьми, есть просто честные граждане, к которым можно обратиться с просьбой позвонить родным или в «Альтернативу», чтобы сообщить о том, что случилась беда и нужна помощь. Есть приюты и кризисные центры для жертв домашнего насилия, и мы на связи с ними. Не молчите! Это наша общая беда, и нам вместе с ней бороться.